Так что реальный размер состояния купца Сиунова оценке не поддается, тем более по прошествии едва ли не целого века. Но вот чем, и правда, был богат бакалейщик – так это умом. Уж тут Бог его не обидел. Да и то ведь, если подумать, не смог бы дурак так успешно торговлю вести. А когда революция грянула, Борис Степанович сразу же понял, что прежним порядкам каюк. Ни в белую гвардию, ни в эмиграцию он не подался, а как-то очень быстро и добровольно от дел отошел, торговлю и дом по первому требованию безропотно передал государству, а сам поселился в неважной избенке. Да не просто неважной, а и место выбрал такое, что даже для самой окраины было просто-напросто глушью несусветимой. Дальше этого рубежа город и по сей день не пошел. В другие стороны разрастался, а Сиуновский дом как стоял на границе с дальними огородами, так на границе той и остался.
Жилье свое новое – со старыми дырами – рукастый купчина быстро поправил. Но уж никак не на притыренные червонцы. Соседи свидетели, что эксплуататор и мироед оказался на удивленье мастеровитым. Сам и глину месил, сам и бревна тесал, да так ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, а не стоял за прилавком да кровь из народа хлебал. Но денег больших в жилище точно вложено не было, поскольку намного лучше избушка не стала, а сделалась просто веселей и надёжней. И зажила семейка бывших буржуев хоть и не так, как в прежние времена, однако не плохо. Могли бы, впрочем, и лучше – семья была большая и работящая. Но умница Сиунов врагом народа быть не хотел, предпочитая жить бедненько, но спокойно.
Только вот продолжалась его спокойная жизнь недолго. Кто-то в ЧК посчитал, прикинул, да и пришел к суровому выводу: мало взяли с купца. Должно у него еще кое-что оставаться! И началось…
И новый, и старый дом обыскали от погреба до стропил. С пристрастием допросили соседей. Всех Сиуновых арестовали, и лишь через месяц жену и детей отпустили неведомо почему. Сам же Борис Степанович так и сгинул, но если и была у купца какая-то тайна, то и она, очевидно, сгинула вместе с ним. Нигде ничего не нашли, ни от кого ничего не дознались. Дело вроде завяло, однако уверенность в том, что сокровища Сиунова где-то припрятаны, в народе осталась. Хотя и жила его семья после потери кормильца на краю нищеты, соседи зорко наблюдали за нею и нет-нет да подкатывали с прозрачным намеком. Однако Варвара, вдова Бориса Степаныча, была как кремень – от нее только искры летели. Может, и правда не ведала ничего.
Только со временем и ее крепости не хватило. Стала бабонька попивать, да иной раз по пьяному делу пускалась в такие воспоминанья, что в народе и появилась легенда о золотом кирпиче.