–Нет,– ответил Гейб, и это была правда.
–Вот и я как-то не очень.
* * *
В комнате бурлила толпа. Точнее, в ней был всего один человек, но он так быстро сновал по комнате от одной стены к другой, от одного шкафа к другому, что казалось, будто внутри находиться, по меньшей мере, человек пять-шесть.
Все лампы внутри горели приглушённым светом, не смотря на то, что за занавешенными окнами всё ещё оставалось несколько закатных лучей. Посередине пола располагался небольшой столик. На нём лежал скромный чёрный портфель, объединявший множество разнообразных предметов: отвёрток, буравчиков и прочих инструментов, какие предназначены, как правило, для ремонта мебели. Однако человек использовал их явно не по назначению. Он уже успел проделать несколько отверстий в стенах комнаты – по две на каждую не дальше друг от друга трёх сантиметров – и то же самое проделывал с потолком, постоянно осыпавшемся белой краской. В каждое из отверстий он поместил по два провода, скрученных с тонкую спираль. Но вот со стенами было покончено, и человек с облегчённым видом убрал в портфель все используемые инструменты. Портфель отправился в большой чемодан, что дожидался своего хозяина в большом шкафу.
Человек вышел на середину комнаты и оглядел всю проделанную работу. Оценив всё, видимо, положительной оценкой, он запер дверь и уселся в большое кресло у окна. Но вдруг его лицо приняло тревожный вид, и человек, не переставая смотреть на запертую дверь, вынул из внутреннего кармана пиджака заряженный пистолет с заранее вкрученным глушителем. Окончательно вооружившись всеми возможными средствами, он спокойно откинулся на спинку кресла. Теперь этой ночью он может быть спокоен. По крайней мере, он на это надеялся.
Рик, тяжело дыша, стоял в ванной перед зеркалом и внимательно рассматривал собственное отражение. Его испепеляющий взгляд, обращённый к самому себе, нагонял ещё больше ненависти и презрения.
Из одежды на мальчике были только штаны пижамы. Волосы растрёпаны. По оголённым бокам, животу, рукам и груди из неглубоких ран едва заметно сочилась кровь. Лицо перекошено от боли. По щекам текут ручьи слёз.
Сама ванная выглядела ничуть не лучше. По полу было разлито много воды. Под раковиной валялась ещё недавно полная, а ныне опустошённая бутылка виски, которое мальчик решил использовать как обезболивающее. Рядом с босыми ногами Рика валяется полотенце, покрытое алыми пятнами. Там же лежит окровавленная бритва.
В комнате то и дело раздавались громкие всхлипывания, иногда переходящие в истерическое рыдание. Рик изо всех сил старался вести себя как можно тише, однако удавалось ему это очень-очень плохо. С момента его первого пореза прошло уже много времени, но мальчик так и не научился терпеть адскую боль, причиняемую самому себе.