–Эй! А ну разошлись!– прикрикнул юный любитель детективов.
Эрне и Хёлле прекратили борьбу и отошли друг от друга. Оба пыхтели.
–Так. А теперь, когда уже все на меня обратили внимание, я скажу, что вас троих уже обыскались. Хотя, конечно, если вы жрать не хотите, то можете и дальше тут возиться в грязи и драться за любой кусок земли. В противном случае пошли в поместье.
Фрэнк поочерёдно указал сначала на Гейба, потом на Эрне, потом на Хёлле, затем сделал жест "выбор за вами" и молча отправился обратно к дому. Несколько секунд троица провожала его взглядом, после чего поспешила догнать.
* * *
Едва компания переступила порог особняка, Вильям учтиво пригласил их в обеденный зал скромным взмахом руки и лёгким фирменным поклоном.
–Интересно, он нас специально поджидал?– шепнул Фрэнк Гейбу.
–Это было бы глупо,– ответил Гейб.
В обеденном зале уже вовсю шла трапеза, причём именно такая, какие Гейб видел во множестве разнообразных фильмов. За длинным столом сидели гости, во главе – хозяин поместья собственной персоной. Вместо тишины – молчаливый ритм редкого стука столовых приборов о тарелки или звука, когда кто-то нечаянно прихлёбывал очень громко. Мельком звучали фразы вроде "Эдриан, сегодня суп вышел просто изумительным!" или "Мистер Аарон, передайте, пожалуйста, вон ту солонку". Последние слова принадлежали звонкому голоску Энни.
–А! Вот и наши молодые!– воскликнул господин Мортен.– Прошу прощения, что начали без вас.
–Всего-то опоздали на минут двадцать,– пропыхтел кто-то из гостей.
–Господи, Тэрри, хватит тебе возмущаться,– упрекнул ворчуна Эдриан и вновь обратился к Гейбу, Эрне и Хёлле.– Не обращайте внимания. Присаживайтесь!
Гейб отодвинул возмущённо заскрипевший стул и аккуратно опустился на мягкое сиденье. Эрне и Хёлле разместились справа от него. Фрэнк плюхнулся напротив.
–Сегодня я попросил Вильяма распорядиться на счёт чего-нибудь подходящего нашей осенней поре. И повара в очередной раз блеснули своей смекалкой!
Чья-то осторожная рука в белой перчатке постелила перед Гейбом овальную салфетку тёмно-зелёного цвета с вышитой золотыми нитками буквой "А" и поставила на неё фарфоровое блюдце, а на него – большую чашку с толстыми стенками. Мальчик заглянул в чашку.
Лицо покраснело из-за налетевшего горячего пара, а во рту скопились слюни при первом же чувстве ароматного духа. В густых, телесного цвета сливках кружились в вальсе тонкие ломтики жареных шампиньонов. Пару им составили листья петрушки и бронзовые колечки лука. Со дна иногда поднимались бледно-оранжевые дольки моркови и чёрные горошины душистого перца.