– Он объяснил, зачем преступник оставил эту записку. Убийца прекрасно понимает, что подделка будет обнаружена, но время будет упущено. Сейчас никто толком не опрашивает свидетелей, потому что не считают нужным, а через несколько дней они уже ничего толком не смогут вспомнить. Следствие зайдёт в тупик.
– Может быть, нам самим опросить всех, кто там был?
– Так ведь разъехались уже все, – с досадой сказал Сергей, – на этот раз никого не просили задержаться.
Игорь все же попытался дозвониться до нескольких людей, которые, как он знал, играли в бильярд в холле гостиницы в тот злополучный вечер. Большинство ответили, что были увлечены игрой, разговорами и не обращали внимание на то, кто куда и когда выходил. «Да все, наверно, выходили», – задумчиво сказал Мартин, – «в туалет, покурить, заказать что-нибудь в баре. Не помню, чтобы кто-то надолго исчезал. Впрочем, я не следил, поручиться не могу. Хотя подожди… Шмелева долго не было, я его спросил, куда он подевался, он сказал, что ходил «развеяться».
Примерно то же самое говорили и остальные, Дмитрий Ушаков припомнил, что и Мартин несколько раз куда-то отлучался. На всякий случай Игорь позвонил Шмелеву.
- Уходил? Разве? – деланно удивился Капитан, – впрочем, может быть. Голова заболела, я вышел подышать воздухом. Надеюсь, вы не подозреваете меня в убийстве? Кстати, Мартин сам тоже все время куда-то бегал.
Игорь отступился. Если бы их допрашивал профессиональный следователь, может быть, они и припомнили бы что-то существенное, а с него какой толк.
Жена Виталия, приехавшая ближе к вечеру, сказала то, о чём они и сами твердили друг другу весь день: никаких признаков депрессии, подавленного настроения накануне отъезда в Москву у Виталия не было. Муж всегда делился с ней переживаниями, не скрываясь, рассказывал о своих неприятностях. Конфликтов или долгов последнее время у Виталия тоже не было.
На следующий день Игорь встретился со следователем Дмитриевым, которому поручили вести дело Кармановича.
Дмитриев Григорий Алексеевич, в отличие от Сухинина, был аккуратно одет и причесан, вел себя вежливо и, в целом, производил впечатление адекватного человека, но ничем Игоря не утешил.
– В конце концов, – сказал он, – депрессия иногда протекает скрытно, незаметно для окружающих. Вроде бы у человека всё хорошо, а жить не хочется. И даже родные и близкие не всегда знают.
– Но ведь нет вообще ни одного свидетеля, который бы показал, что у Виталия были какие-то проблемы. Он вообще никому не жаловался ни на что, даже жене.
– Да это тоже не обязательно. Насколько я понял из рассказов свидетелей, этот ваш Карманович был человек сдержанный – интроверт, если выражаться психологическими терминами. Такие люди всё носят в себе и совсем необязательно рассказывают окружающим, что творится у них в душе. Ну а уж женам знаете, вообще далеко не всё рассказывают. Впрочем, мы рассматриваем версию самоубийства, как наиболее вероятную, но не единственную.