– Адрюш, привет, -обрадовалась я. -Ну как тот бедный песик, оклемался?
– Да, не переживай. Отошел, я его отпоил водой, так он стал жрать, как не в себя. Я ему одну порцию, он еще просит, а нельзя же. сидит, скулит, жалко, не могу. Так он, паразит такой, слопал мои тапки, погрыз все помидоры в огороде. Натурально погрыз. и слопал огурца, жена приготовила на засолку на зиму. пока отошла мыть баллоны, вернулась, пару хвостиков валяется.
– Да ладно тебе, такого быть не может! Сколько там было огурцов? Килограмм?
– Да стала бы жена затеиваться схлопотным делом из-за килограмма. Нет, десять кило я с утра выгрузил, наши – то погорели из-за жары, так я с утра на рынок смотался, привез, быстро выгрузил и на работу. Жена звонит, плачет. Я- тоже не поверил, в обед-бегом домой. Оказалось, пес умный! что не смог съесть, чувствует, что не лезет, а такой жизни -то сытной может и случится больше, закопал остальные в огороде. Главное, стянул с веревки полотенце, жена накинула просто так, без прищепки. Постелил его на свой схрон огуречный и спит.
– Ну надо же, -всплеснула руками. – мне казалось, что такого не бывает!
– Да, умный парень оказался. Наверное, у бабки той не жировал, чем она его-то могла накормить, такого слоника, хлебушком? У него по породе задатки крупной собаки, он еще щенок, но память о голоде сильная, жалко, что так и останется к еде жадный. Детские впечатления самые сильные…– Мочалкин осекся на полуслове и растерянно заморгал, глядя куда-то мимо меня.
Я обернулась и ахнула. Андюшкин служебный пес, овчарка Гром, эдакая мохнатая махина, больше смахивавшая ростом на небольшую лошадку, чем на собаку, сидел около беловолосой бабули и, раскрыв огромную пасть, жевал ее колбасу. Воспользовавшись бабкиным замешательством, Гром аккуратно, стараясь не зацепить кулечек, закинул в пасть батон хлеба, пропахший колбасным ароматом. Бабуля не двигалась. она сидела, словно оцепеневшая, зажав в руке крупный огурец.
– Это конец, я тебе обещаю, – зашептал Мочалкин. Выгонят нас с позором, словно таких и не было никогда, – в его голосе послышались всхлипы.
– Ладно тебе, с кем не бывает! Хорош ныть!
– Какой ныть, Алена! Уже был такой скандал, слопал Гром на месте происшествия сумку с вещдоками, еле прикрыли от начальника, летело в меня все, что было в кабинете!
– Что ж там за вещдоки были? – я вытаращила на Мочалкина глаза. Насколько я помню у нас и воруют -то мобильники да дизельное топливо с паровозов сливают.
– Пацанята обнесли продуктовый магазин, один стоял на шухере, второй отвлекал продавщицу, третий грузил сумку. На выходе с этой сумкой и поймали бдительные товарища. Пока ПДН с ними разбирались, Гром в два захода слопал все, что лежало в сумке. Я конечно, расплатился с магазином, шеф орал, что от нас с Громом больше ущерба, чем от воришек. Сейчас меня ничего не спасет. Вон, смори, она уже встает, сию секунду топает до дежурки и все, я и Гром на свободе и с чистой совестью, – Мочалкин дрожащими руками полез шарить по карманам с отчаянием выгребая оттуда хоть какую-нибудь мелочь. – Вот как назло, последние на эти огурцы, будь они неладны, на рынке с утра потратил.