У проходной завода Надя предъявила вахтерше пропуска.
— Поздравляю. Счастья вам, молодые.
Юра обнял жену за талию и так повел по пустынной в выходной день заводской улице к памятнику тракторостроителей, погибших в войну.
Постояли, положили цветы, поклонились тем, кому обязаны жизнью и счастьем, и медленно пошли обратно.
— А теперь, — сказала Надя, когда они распрощались с вахтершей, — по нашим любимым местам, где не так часто удавалось бывать.
Медленно проехали мимо Исаакия, Медного всадника, Адмиралтейства, вдоль Лебяжьей канавки, мимо Летнего сада и снова взяли курс в сторону своего тракторного.
— Помедленнее, шеф, — дрогнувшим голосом попросил Юра, как только машина свернула на набережную Фонтанки.
Водитель сбросил газ, уверенный, что жених, нет — теперь уже муж повернет голову направо к Михайловскому замку, но, к его удивлению, все пассажиры стали смотреть влево, на ничем не примечательный с виду дом, если не считать табличек по обе стороны его крыльца: «Ленинградский городской суд», «Ленинградский областной суд»,
— Первый раз вижу с фасада, — задумчиво сказал Юра.
— Надо было ехать по Литейному, — заметила Надя, обеспокоенная ненужными воспоминаниями мужа. — Извини, не подумала.
— Нет, все правильно, — возразил он. — Сегодня я обязан отдать должное всему — и хорошему и плохому. Того, что было, не вычеркнешь…
Следующая остановка — у Надиного общежития.
Как только подошли к залу, где обычно по выходным устраивались танцы, дверь распахнулась, и они оказались в окружении друзей, большинство из которых уже успело поздравить их во Дворце бракосочетаний.
Через весь зал тянулся длинный стол, уставленный яствами, украшенный букетами цветов. И через всю стену крупными буквами вы ведено:
СЧАСТЬЯ ВАМ, МОЛОДОЖЕНЫ!
Первым поднялся Николай Филиппович.
— На правах деда… — Он вопросительно посмотрел на Юру и когда тот кивнул, продолжил: — и свидетеля разрешите мне первому на этой молодежной свадьбе поднять тост за молодых и пожелать им счастья и согласия во всем.
Саша Белов тихо, будто самому себе, сказал:
— Мне что-то горько.
— Горько! — подхватили за столом. — Горько!
Надя, разрумянившаяся от счастья и волнения, засмущалась и поднявшись, робко поцеловала в шею. А Юра забылся, резко сдвинув бинты, но сразу поправил, увидев метнувшийся в глазах Вали ужас. Злясь на себя, свой вид, беспомощность, обнял жену и крепко поцеловал в губы. Искры брызнули из глаз, заскрежетал зубами, сдерживая стон покачнулся и с трудом опустился на стул.
Уважительной тишиной ответили сидящие за столом на соблюдение ими свадебного ритуала.