Даже самому себе Юра боялся признаться, с каким нетерпением ждет вечера, посматривая чаще, чем требовалось, на новые, тоже первые в жизни, подаренные мамой часы.
В колонии вспоминалось многое, но, пожалуй, реже всего зеленая беседка. А сейчас неудержимо тянуло туда. То есть так тянуло — слов нет.
— Мам, я схожу в милицию, выясню с пропиской? — чтобы скоротать время, предложил он.
— Может, лучше завтра с утра? — посоветовала Ольга Александровна, не успевшая наглядеться на сына.
— Да нет, чего тянуть. Еще находишься, пока пробьешь.
— Ну, иди, только смотри недолго.
— Ладно, буду смотреть, — улыбнулся он.
Подхватил ее на руки, донес до двери и неуклюже поцеловал в щеку.
— Не скучай.
В паспортном столе как раз был вечерний прием. Хорошо, что мама собрала документы и даже заявление заполнила от его имени — осталось только подписать.
С пропиской, на удивление, никаких осложнений не произошло. Приняли быстро, просмотрели документы и завтра велели прийти за паспортом. А он-то думал, находится.
Откуда ему было знать, что со вчерашнего дня после звонка начальника колонии его фамилия взята в паспортном столе «на карандаш».
«Зайдите в четырнадцатый кабинет, — расставаясь с ним, сказала начальница. — К инспектору уголовного розыска Платову. Он занимается ранее судимыми».
Предложение большого удовольствия не доставило, но раз надо, так надо.
Не удержался, чтобы по дороге не заглянуть в конец коридора, не подойти к двери знакомого следственного кабинета. Но на нем висела табличка с другой фамилией.
Нашел кабинет с цифрой «14», постучал и, услышав: «Войдите», открыл дверь. За письменным столом сидел средних лет старший лейтенант.
Вы ко мне?
Если вы товарищ Платов, то к вам. — Сказал и почувствовал, что само обращение уже сближало в отличие от «гражданина», которое держало на расстоянии.
Я Платов. Проходите, садитесь. Слушаю вас.
Иванников прошел к столу, снял шляпу — все равно что показал справку об освобождении из колонии.
Когда освободились?
Сегодня.
Чего сразу к нам?
Лучше быстрее отделаться. Процедура не из приятных.
Понимаю.
Инспектор уголовного розыска достал какую-то карточку, заполнил с документов Юрия и его слов.
Вы, конечно, по горло напичканы всякими наставлениями, поэтому не буду докучать. Скажу одно: будет трудно — приходите, не стесняйтесь. Одна голова — хорошо, две — лучше.
Такой прием, разговор на «вы», протянутая на прощание рука ошеломили. Правда, и следователь всегда был вежлив, но тогда это не воспринималось.
Не скажете, где сейчас следователь Артемьев? — спросил Юрий и уточнил: — Он вел наше дело.