Ну, — не глядя в его сторону, первым нарушил молчание Выпалов.
Иванников опустил голову.
Никто из нас в таком виде в «молнии» не красовался, — бросил Веточкин. — И смотри в глаза, когда с тобой рабочий класс говорит, — но повышая тона, потребовал он.
Юрий поднял голову.
Только создали бригаду — и такой позор, — укоризненно покачал головой Максименко.
При чем здесь бригада? — тихо выдавил Иванников, глядя себе мод ноги. Я пил, мне и ответ держать.
— Ты не сам по себе, а член бригады. Ты за нее в ответе, она за тебя, — спокойно сказал Белов. — И мало сам напился, еще и ученика сманил.
— Никто меня не сманивал! — выкрикнул Миша. — И я, если хотите, там вообще не был. Напраслину на меня в «молнии» возвели.
— Что? — задохнулся от негодования Веточкин, но Максименко не дал увести разговор в сторону.
— Ты, Суворов, помолчи. С тобой особый разговор будет. Так отвечай, Иванников.
— Виноват, ребята. Первый раз.
— А дальше? — спросил Белов.
— И последний.
— Это рабочее слово или листок на ветру?
— Слово.
— Мы не ради пустого любопытства спрашиваем, — снова заговорил Вывалов. — На суде у бригадира спросят мнение. Поэтому надо подумать заранее. Тебя ведь сегодня легче выгнать, чем оставить. А вылетишь из нашей бригады — желающих подобрать не найдется.
Закончил разговор Максименко:
— Все, что не досказали, услышишь на суде. Сейчас только прелюдия. Но больше ни того, ни другого — запомни, Иванников, — не будет. Силком тебя к нам никто не тащил и удерживать не собирается. Обидно, конечно, ты, как говорится, пришелся ко двору. Но если еще что, не жди поблажек и «по собственному желанию» уйти не рассчитывай. А теперь бегом в столовую: обед стынет. На нашем столе найдешь.
— Не хочу. В рот не полезет.
Ну! — И Белов подтолкнул в спину.
Иванников не заставил второй раз просить и выбежал из курилки.
— А теперь, Суворов, давай с тобой разбираться…
На пороге столовой Юра нос к носу столкнулся с Надей.
Не глядя на нее, прижался к косяку двери, уступая дорогу, но Надя остановилась.
У меня есть минутка, пойдем, посижу, пока есть будешь.
Деваться некуда, и Юрий направился к столу, за которым закрепи лось название «максименковский».
Вез всякого аппетита проглотил остывший борщ и взялся за под жарку. Надя молчала, а когда он допивал компот, поднялась и, будто между прочим, сказала:
У меня сегодня вечер свободен. Если хочешь, встретимся за проходной под часами.
Юрий почему-то был уверен, что судить его будут ветераны, а то и начальство. И, придя последним в Красный уголок — не тот случай, когда можно опасаться, что займут твое место, удивился, увидев за столом на сцене совсем молодых рабочих.