— Да, лампочку, похоже, специально выкрутили. Но сколько хоть человек тебя били, можешь сказать? Один или несколько?
— Не могу. Мне казалось, что удары сыпались со всех сторон, [умаю, все трое, но вам ведь это ничего не дает?
— Ты прав. Зотов с Елкиным явно сговорились и хотят подкупить признанием очевидных фактов. Они показали, например, что по требованию Филипчука встретили тебя при освобождении, чтобы взять деньги. Когда ты не дал, они тебе для порядка пригрозили, но не тронули. И до освобождения Филипчука не искали с тобой встречи.
— Так, — подтвердил Юра. — Я первое время ждал, что нагрянут, но их не было.
— Потом, по их показаниям, Филипчук заставил их пойти припугнуть тебя. Признают, что были с ним и в день нападения, но… Здесь цепь обрывается. Говорят, что якобы отказались помогать ему и на улице разошлись.
— На добровольный отказ, значит, бьют?
— Получается. Я им не верю, но доказательств против них пока нет. Ты ничего по существу показать не можешь, а Филипчук исчез.
— На это у них и расчет. А где может быть Филипчук?
— Это я сам хотел бы знать. Да, кстати: Филипчук до встречи тобой обошел четырех из тех мальчишек.
— Значит, он знал, что я…
— «Знал» не то слово, — перебил Артемьев. — Он выудил у их родителей по пятьдесят рублей, ссылаясь, что ребята якобы задолжали своим председателям отделений, когда отбывали наказание. А у последнего забрал деньги уже после нападения на тебя, в тот же самый вечер.
— Ушлый, я смотрю. И с тех получил, и с меня требовал.
Когда Артемьев стал записывать показания Иванникова в протокол допроса, в дверях появился Суворов.
— Привет подопытным кроликам! — бодро прокричал он, но, увидев повернувшегося на его голос следователя, оторопел и моментально исчез.
— Никак Суворов? — спросил Артемьев Юру.
— Он. А вы откуда его знаете, Виктор Николаевич?
— Вчера допрашивал.
— По моему делу?
— Нет.
— Час от часу не легче. Что он натворил?
— Пока немного, но…
— Связался с Корниловым? — перебил Юра.
— Да. А ты откуда знаешь?
— Догадываюсь.
— Давай выкладывай, Юра. Корнилов снова арестован. На этот раз — за крупную спекуляцию. Набрал компанию таких мальчишек, как Суворов, и распродает через них. Да еще спаивает.
— А Мишка, конечно, знать ничего не знает?
— Конечно, — улыбнулся Артемьев. — Напоминает тебя в ту пору.
— Если не возражаете, Виктор Николаевич, давайте поговорим втроем. Не люблю за глаза.
— Не возражаю. Только его не найдешь. Выскочил как ошпаренный.
— Ну что вы! Надо знать Мишку: прячется где-нибудь за углом, дожидается вашего ухода.
Сосед вышел из палаты, и вскоре Суворов сидел по другую сторону Юриной кровати. Старался держаться независимо, по его принципу: Подумаешь!», но на этот раз не получилось. Лицо, как после бани, С резко выступившими веснушками да пальцы, теребившие полы халата, выдавали волнение.