— Миша, Виктор Николаевич вел следствие по нашему прошлому делу. Поэтому мне хватило времени близко его узнать. Он мягко стелет — не повысит голоса, не обругает, — но спать, поверь, жестко.
— Ну и что ты этим хочешь сказать? — вызывающе спросил Суперов.
— А то, что в «кошки-мышки» играть с ним не советую. Уж раз он нацепил Семена, тому крышка.
— Мне какое дело до вашего Семена?
— Не ерепенься, Михаил, не то эта крышка может прихлопнуть имеете с ним и тебя.
— Подумаешь!
Видя безуспешность переговоров, напоминавших скорее бессмысленные пререкания, следователь взял инициативу в свои руки.
— Этот разговор, Суворов, случайный и не носит официального характера. Дело в том, что, возникни ситуация, в которой вы оказались, полгода назад, я, не раздумывая, привлек бы вас к уголовной ответственности вместе с Корниловым.
— Что решают ваши полгода, когда для вас одно удовольствие пришить мне статью.
— Дурак! — взорвался Юрий, но вмешательство соседа: «Больной Иванников, вам нельзя волноваться» — охладило.
— Эти полгода, — продолжал Артемьев свою мысль, пропуская дерзость мимо ушей, — единственное светлое пятно в вашей подростково-юношеской биографии. Вы, Суворов, просто мало и плохо знаете Корнилова. Сегодня вечером, самое позднее — завтра он поймет безвыходность своего положения и, поверьте мне, сразу будет подставлять вместо себя вас и таких, как вы.
— Это еще бабушка надвое сказала.
— У Иванникова имеется в этом отношении опыт. Поэтому рекомендую воспользоваться им, а не приобретать собственный.
— Легче обойдется, — добавил Юра.
— Будет тебе каркать, — огрызнулся Суворов и демонстративно посмотрел на часы.
— Мы не задерживаем, тем более что и мне пора.
Артемьев поднялся.
На этом общий разговор оборвался, но после ухода следователя Миша просидел в палате еще часа полтора, впервые слушая из уст Иванникова о его прошлых похождениях и мытарствах в заключении. Из больницы по совету Юры он поехал в следственное управление дать правдивые показания по делу Корнилова.
В начале апреля Юра начал рваться домой, но врач и мама упорно твердили: «Рано». Откуда ему было знать, что они выполняли просьбу следователя подольше подержать его в больнице из опасения новых неприятностей. В разговорах с Юрой он умолчал, что Филипчук, уезжая из города, пообещал своим приятелям скоро вернуться и еще раз «поговорить» с Иванниковым.