Миша быстро освоился, свободно ходил по крыше, наклоняясь то влево, то вправо, и сбрасывал на землю залетавшие горящие головешки да обдирал багром тлевшую дранку.
Пытался докричаться до Максименко, работавшего на противоположном скате соседней крыши, но ветер относил голос в сторону.
А Иванников радовался, что в баках отремонтированных тракторов есть хоть понемногу бензина, оставшегося после испытаний. Иначе…
Он завел буксир к ждавшему ремонта трактору, закрепил сзади прицеп и начал наваливать на него запчасти.
Когда наполнил, выскочил из мастерской глотнуть свежего воздуха. Еле унял кашель, открыл ворота и — назад.
И вот первые два трактора с прицепом отведены в безопасное место. Когда вернулся, там, где брал ЗИП, часть крыши обвалилась и огонь метался внутри помещения. Теперь не только дым, но и жар затруднял работу.
Вот когда бы дождю хлынуть, но его и в помине нет.
Наконец удалось взять на буксир следующий трактор, и еще две машины покинули опасную зону.
Когда бежал назад, увидел мелькнувшую впереди тень. Понял? Максименко освободился.
Так и есть: заработал двигатель дальнего трактора.
Сбросив прогоревшие брезентовые рукавицы, нашел другие и, заслоняясь от пламени, стал заводить трос. «Последний, — проносилось в голове. — С отремонтированными легче будет управиться».
Неожиданно трос пошел быстрее. Оглянулся и увидел Максименко. Не выдержал, значит, вылез помочь. Когда закрепили буксир, Олег Викторович побежал к своему трактору.
Перед самой кабиной на Иванникова упала горящая доска. Ладно, успел прикрыть глаза рукавицей и сбить огонь с волос на голове.
Юра выбежал из мастерской и плюхнулся в лужу у ворот, чтобы затушить горевшую телогрейку. Возвращаясь, увидел, как гуськом, опираясь на палки, идут четыре старухи с ведерками в руках. Впереди — бабка Аринушка.
— К Мише на склад! — крикнул он, махнув в сторону сарая, и скрылся в дыму.
Когда выводил трактор, на подножку вскочил Максименко.
— Справляйся, друг, один, я — к Мише, там жарко становится.
Следующий трактор Иванников выводил уже сквозь сплошную стену огня. Рушились балки, метались языки пламени, вздымались столбом искры, в кабине было нестерпимо от жары и нехватки воздуха.
Теперь, отведя очередной трактор, катался в луже и, мокрый, прорывался к следующему.
Все, чем жил последнее время: подсчеты дней, оставшихся до свадьбы, ожидание писем от Нади, — отодвинулось завесой огня и дыма.
Сознание настолько переключилось на оставшиеся в огне машины, что вырубило все постороннее, все, что могло помешать, даже боль от ожогов и ушибов…