– Это не ответ, я жду, – настаивал оппонент Алена.
«Лучше не спорить», – подумал репортёр.
– Не знаю. Сдаюсь, – ответил он.
– В истории человечества множество примеров, когда гений созидателя признавался только после его смерти. В течение всей своей жизни он творил, чтобы занять место в вечности. А неблагодарное человечество не признавало его гениальность при жизни и осознавало могущество его интеллекта лишь после утраты гения и постижения того, что он больше ничего не принесёт в этот мир. Причин этому может быть множество от тривиального непонимания до зависти. Скажите, я не прав?
– Отчасти, однако история человечества знает множество примеров, когда люди добивались творческого успеха при жизни, и считались гениальными после перехода в иной мир.
После этой фразы критик впервые за время разговора взглянул Алену прямо в глаза. В его пристальном взгляде обнаруживалось что-то отталкивающее. От его глаз исходил странный блеск. Человеком он был в возрасте, и действительно считался мастером своего дела.
– Я, прежде всего, толкую о тех людях, кого не понимали современники, кого отказывались понимать, кого сжигали на кострах за их идеи. О тех, чьи умственные способности, эволюционные и порой революционные мыслительные процессы опередили текущие на тот момент стадии развития человечества, и стали поняты лишь последующим поколениям.
– Я пытаюсь понять, какое отношение имеют ваши рассуждения к герою сегодняшнего вечера.
– Я не стану читать книгу вашего героя. Я приступлю к её изучению при одном условии, – почти шёпотом сказал критик, выделяя каждое слово.
– Позвольте узнать каком? – Ален тоже перешёл на шёпот.
– Это может произойти только после смерти автора, – заключил рецензент и допил виски.
– Вы с ума сошли! Что вы такое говорите? Вы пьяны. Пойдите и проспитесь.
Наступила недолгая пауза. Опешивший Ален смотрел на критика и наконец вымолвил:
– Я понял. Всё это демагогия. Теоретические выводы. И потом, автор намного моложе вас, вы не сможете физически пережить его.
– Существуют болезни. Несчастные случаи, к примеру. Мало ли. Ладно, забудьте, конечно, всё это заблуждение. Извините, что отнял ваше время. Возьмите мою визитку. Может, пригодится. Успехов.
Критик, пыхтя, поднялся, и покинул помещение.
С момента той встречи прошло около двух недель, и Ален, загруженный работой, почти забыл о критике. Он вспомнил о разговоре, когда рано утром, часов в пять, его разбудил телефонный звонок главного редактора газеты:
– Спишь? Срочно поезжай на станцию Ричмонд. Мой источник в полиции сообщил, что там произошло какое-то убийство, и жертвой, по-видимому, стал тот писатель, о ком ты делал сообщение. Разузнай и сообщи.