Наконец-то первый крылатый членовоз пожаловал в наш квадрат. А вот и шумная орава репортеров показалась. Эта разновидность рода людского вообще предпочитает передвигаться по жизни стаями, распространяя вокруг себя крик, бред, гам и сияние фотовспышек. Питаются зрительскими клише и словесными отбросами, каковые имеют привычку сдабривать ядом своих комментариев.
Ту-тук-тук, бьется кто-то в двери санузла со своими излияниями и выделениями.
– Эй, Мартимьяныч, кончай обсираться, нам тоже охота немножко покакать! Имеем полное конституционное право!
Аскольдов, не отвлекаясь от зрелища, врубает вмонтированный в уоки-токи магнитофон, разражающийся звуковыми симптомами медленно, но победно преодолеваемого запора. Прыскает из баллончика соответствующими переживаемому моменту ароматами.
– Мартимьяныч, что ты жрешь, что так воняешь? – восклицают ужалено за дверью и спешно удаляются.
Оптический прицел меж тем показывает самую банальную хронику: вице-премьер, деловито скалясь, спускается по трапу к встречающим коллегам, обезображенным аналогичными ухмылками верных слуг народа. Глядишь и ликуешь: Боже! каким только умникам не доверяют государственных дел! Нет тошнотворнее спеси, чем профессиональная спесь политиков, священников, шпионов и проституток. Напротив, цеховая гордыня золотарей внушает понимание: по делу страдают люди, по делу… Эх, какой исторический момент зря пропадает! Одной обоймой можно сиротский приют на десять лет безбедной жизни обеспечить! Или большой драматический театр в глубинке открыть! Или заупокойную службу во всех храмах мира заказать! Или движение за моральное разоружение с вселенской помпой учредить!..
Интересно, почему они уверены, что собор, который они съехались своим присутствием освятить, окажется православной церковью, а не языческим храмом в честь какого-нибудь Гермеса или Момуса? С этого городка станется учудить что-нибудь подобное…
Он отлип от прицела, чтобы унять волнение. Грудь ходила ходуном, в глазах плясали чертики, в голове водили хороводы числа со многими нулями. Неужели и его коснулся наполеоновский комплекс, которым, согласно поверьям спецслужб, страдают наемные убийцы в момент приведения приговора в исполнение?..
Он огляделся, прислушался, нервно обтер вспотевшие ладони о штаны. Чего они медлят, спрашивается? Неужто в самом деле потеряли его в том магазине?
Стоило ему об этом подумать, как по уоки-токи раздалась команда, призывающая открыть огонь на поражение по сверхштатному снайперу в районе пятого слева окна на третьем этаже головного здания аэровокзала. Мозг еще растеряно соображал, а тело уже лежало, корчась от страха, под раскрытым окном. Первые пули накрапывающим ливнем ударили в раму: окна брызнули стеклами, стены – кафельной крошкой. Затем все слилось в сплошной однообразный грохот с истошными жалобами рикошетов. Снесенный с постамента унитаз на пару с раздолбанным бачком залил позицию прохладной проточной водичкой. Уоки-токи, как заговоренный, стоял на подоконнике цел и невредим, мало того, пытался уговорить гранатометчиков сменить боевые гранаты на слезоточивые…