Элька тяжело пыхтела сзади. Наконец, сделав изрядный крюк, мы вышли на ту дорогу, по которой нас привез таксист. Я приободрилась и пошла быстрее.
– Марусь, давай потише. Я уже вся взмокла.
– Терпи, вон он уже через деревья проглядывает.
– Слушай, а зачем мы вообще туда премся?
– Хочу осмотреть его.
– Зачем?
– Да, что ты все заладила: «Зачем, зачем?». Наслаждайся природой: солнце, травка, свежий воздух, птички поют. Помниться ты сама мне говорила, что надо чаще свежим воздухом дышать.
Подружка фыркнула и отвернулась.
– Дом, как дом. Чего там смотреть.
Мы стояли перед верандой, через которую удирали в прошлый раз. Дверь нараспашку, потом дверь на кухню со следами взлома. Я осмотрела ее с внутренней стороны. «Ничего себе разбушевалась, так бы мне ни за что ее не сломать бы было».
Комната для жертвоприношений выглядела совершенно обычно, немного старой рухляди, окно. Только в слое пыли на полу отпечатались подошвы многочисленных ног и след волочения. «Похоже, здесь был реальный переполох, после нашего ухода». Отпечатки ног есть, но, ни следов крови, ни ощущения, что здесь замывали какие, то участки пола. Почесав затылок, я похлопала дверцами шкафов, сначала в другой комнате, потом на кухне. Барахло было, но не имело отношения к нашему происшествию. «Все вынесли, место видимо, каждый раз меняют».
– Ты общалась с братьями и сестрами тьмы на этой неделе?
– Нет. Они обычно сообщают время и место через Гретхен.
– Умно. Прямой связи нет. А Гретхен, как с тобой связывается?
– Звонит, объясняет, где и когда. А что?
– Так, интересно. Вы ведь с ней вместе в институте учились?
– Да. Только ее отчислили на втором курсе. Она почти в университете не появлялась.
– Ты, что продолжала общаться с ней и после отчисления?
– Да, нет, не общалась. Случайно, пару месяцев назад на вечеринке, какой- то встретились. Я даже не узнала ее сначала, худющая стала. Мы немного пообщались, вспомнили университет, вот она и предложила мне побывать на их спектаклях, услышав, что я интересуюсь всякой чертовшинкой… Слушай, а что за допрос? Ты в чем-то ее подозреваешь?
– Я пытаюсь понять, зачем все это нужно.
– Что это?
– Ну как что? Ты сама не допираешь?
– До чего я должна допереть, скажи мне такой тупице.
– Сначала тебя втягивают в сомнительное общество, – подружка фыркнула, – Ну, да. Это для меня и твоих родителей сомнительное, но не для тебя.
– Гретхен я давно знаю.
– И что? Ты ее не видела несколько лет, что она сейчас собой представляет, понятия не имеешь. Это первое. Обряды эти дурацкие, вроде как с жертвами, а жертв нет.