Герман разлил еще прозрачной жидкости по рюмками.
– Раз уж пошла философская тема, надо и мне что-нибудь этакое сбацать, – замер с рюмкой. – Зараза! Ничего не приходит. Я сегодня не в форме. Давай тогда за то, чтобы жизнь сделала нам обоим свой самый лучший подарок. Надеюсь, мы сможем оценить его по достоинству.
– Надеюсь.
Прозвучавшая в мужском голосе горечь резанула, задела за живое. Опять подняло голову чувство вины. Но потом вспомнила слова Вадима Петровича: «забудь всякое чувство вины…перестанет уважать». Да, уж, быть тряпкой раз за разом не хотелось.
Он не закусывал, просто прикурил следующую сигарету. Запустил пятерню в волосы, закинул назад, чтобы не лезли в глаза.
– По какому поводу заливаешь?
Дернул плечом и выпустил струю дыма в мою сторону.
– Ты это пришла узнать?
– Нет, – немного замялась, поставила рюмку. – Хотела узнать, зачем ты приходил вчера?
– Теперь и сам не знаю зачем.
Тут из боковой двери показался хозяин. В одной руке большое блюдо с издающим невообразимо вкусные запахи шашлыком – посередине мясо, а вокруг нарезанные овощи, зелень, а в другой чистая пепельница. Поставил передо мной тарелку.
– Попробуйте, пальчики оближите.
– Не сомневаюсь. Запах просто божественный, – и потянула руку за вилкой, вот тут он ее и сцапал. Нежно поглаживая ладонь, умильно посмотрел в глаза.
– Такая красота в нашем заведении редкость. Как зовут тебя?
– Светлана.
– Прекрасное имя…
– Ты бы завязывал, Рафик, со своими сладкими речами. Это ко мне.
Ручку выпустили.
– Слушай, не нервничай так, Лира. Я же не знал, в самом деле. Вот что за несправедливость. Как красотка, так сразу к тебе.
– Жизнь несправедлива не только к тебе.
Мужичок наклонился ко мне ближе.
– Он хоть немного оживился. А то, как засел вчера на этом месте, так и не сходил. Курит и пьет, больше ничего. И молчит. Терпеть не могу эти бесполезные страдания. Жизнь для того дана, чтобы наслаждаться. Правильно?
Я улыбнулась ему и начала выбирать кусочек мяса.
– Совершенно с вами согласна. От страданий никакого толка. Но иногда можно, чтобы оценить выпавшее на твою долю счастье в полной мере.
Рафик все же опять поймал мою ладошку и звонко поцеловал.
– Хорошо сказано! Я бы расцеловал в обе щеки, но боюсь гнева этого хмурого товарища.
Насмешливый кивок в сторону Голландца. Тот только хмыкнул, пожал плечами, вроде как делайте, что хотите, продолжая дымить.
– Да, что с тобой такое? К тебе пришла, сама заметь, нимфа, царевна лебедь. А ты сидишь, словно окаменел навеки.
– Я ее не звал. Ты прав сама пришла.
– И из-за ссоры с ней ты надираешься со вчерашнего вечера?