Вспомнив про вежливость, спохватился.
– Здравствуйте, тетя Света.
– Привет, сорванец.
– Пельмени! Это круто. Я жуть, как проголодался. А скоро уже будет готово?
– Скоро. Не голоси так.
Люба очнулась и придирчиво осмотрела отрока.
– Сначала в ванную мыться. Ты же по уши в грязи.
– Хорошо, хорошо. Уже ушел.
Подхватив из плетенки круглую печенку, улетел.
Подружка перевела свой тяжелый взгляд на меня, посверлила немного – что собственно мало смутило, сколько я их перевидала взглядов ее этих, тоже подхватила печенку и увлеченно зажевала – потом повернулась к мужу.
– Валя, где твой широкий кожаный ремень? У него еще пряжка квадратная тяжелая.
Он не сразу ответил от удивления.
– Не помню. Вроде в шкафу. А тебе зачем?
– Чтобы эту дуру уму-разуму научить. Жизнь не может научить, может хоть у меня получится. С помощью твоего ремня. Всыплю, как следует чуть пониже спины.
– Люб, ты чего?
Я сидела тихо, ждала, когда буря поутихнет, и внимательно разглядывала печенку в руке.
– А ничего! В том то и дело. Взяла и счастье свое другой подарила. Еще и на прощание голубой ленточкой перевязала. Благословение свое дала: живите счастливо, детишек плодите.
– А что мне надо было сделать? Связать его и не отпускать, пока «да» в загсе не скажет?
– Вот именно, Любаш. Насильно мил не будешь…
– С чего вдруг насильно? Ой… – тяжко вздохнула, махнув на нас рукой. – Он же сомневался до самого конца. С одной стороны проверенная временем подруга, с другой молодая девица. Могла бы по-умному на свою сторону утянуть. Пустить слезу, напомнить про былые чувства…
Валя строго посмотрел на нее, и подружка замолчала, подавившись последней фразой. Неожиданный поворот. Обычно в беседах и спорах в этой семье властвовала жена.
– А зачем? Мне хочется спросить. Я ее хорошо понимаю. Тринадцать лет решиться не мог. На что он ей сдался? Телок какой-то. Я вот, когда тебя увидел в первый раз в обнимку с бутылкой коньяка на заднем сиденье, сразу понял – эта женщина будет моей. Если бы ты сама меня не нашла раньше, то разыскал бы и сделал все для этого. Вот так я думаю.
Повернулся ко мне и положил руку на плечо.
– Все правильно, Светик, ты сделала. Гнать его поганой метлой. Нормального мужика найдешь. Но вы партизанки, однако, столько лет знакомы, а эту историю только сейчас узнаю. Ладно, разобрались и хорошо. Есть хочу просто жуть, как наш Димка выражается. Пойду, руки помою.
И вышел.
Люба заворожено смотрела ему вслед. Потом чуть придя в себя, кивнула на закрывшуюся дверь.
– Нет, ты видала?
– Ага.
– Столько много нового можно узнать о человеке. Хоть и живем уже… Сколько?