Язык не очень его слушался и дальнейшие произнесенные им ругательства и грубости были похожи на бульканья. Но рука цепко держала мою. Из бессвязных фраз, пересыпанных материной, ухо выловило несколько интересных для меня фраз.
– …я не позволю кинуть меня, ты поняла? Я заставлю уважать себя… шлюха чертова… ты такая же, как она… как все вы… как она…
– Кто она?
– Что?
– Ты сказал только что: «ты такая же, как она». Вот я и спрашиваю. Кто она?
– Вы все бабы одним миром мазаны. Пошла ты!
– Я уже ответила тебе, что уйду. Не беспокойся.
– Ах ты, сучка!
И ударил меня по лицу наотмашь ладонью. Я отлетела к шкафу и ударилась головой об острый угол. В глазах закрутились звездочки.
Некоторое время лежала, не двигаясь и пережидая боль. Похоже, в его пьяном мозгу немного просветлело. Или пришла мысль, что убил ненароком. Дима опустился на колени рядом со мной и тихонько задел за плечо.
– Света, Свет?
Я застонала и чуть повернулась к нему, но поза все равно защитная – ноги подтянуты к себе, руками закрываю голову.
– Это все из-за нее? Из-за Надежды? Она тебя бросила и теперь ты на мне и других отыгрываешься?
Он, было, опять поднял руку, но сдержался, только зубы скрипнули.
– Заткнись, стерва. Иначе еще раз получишь. Поняла меня? С вами по-другому, похоже, нельзя обращаться. Только кулак понимаете.
И развернулся к дивану, не обращая на меня внимание. На кряхтенье и попытки встать. Лег и уснул немного беспокойным, тяжелым сном, почти мгновенно.
А я так и не смогла уснуть той ночью. Ушла в ванную, включила воду, поплакала. Прижимая к горящей щеке намоченное холодной водой полотенце. Понимая, что это не поможет и завтра в институт пойти не смогу. Не смогу до тех пор, пока синяк не пройдет. Понимала, что не хочу больше жить с этим человеком. Что поторопилась. И, как ни прискорбно, мама оказалась права.
Последние два месяца удерживалась с трудом. Просто не знала, как уйти. Боялась его реакции до ужаса. Олеся – девушка с моего курса, что поняла всю ситуацию сразу же – говорила, тянуть не стоит, только хуже сделаю. Но, ни ее поддержка, ни уговоры не помогали. На меня нагоняли первобытный страх оба варианта: и уйти и остаться. Как будто зависла над пропастью. А сдвинуться куда-то означало нарушить равновесие.
И первым толчком стала встреча с человеком, к которому я сейчас направляюсь. Точнее, познакомились то мы сразу же, по приезде в новое жилище. Он был нашим соседом сверху.
Дядя Коля. Очень неоднозначная и загадочная личность. Вроде как простой слесарь с завода. Но все дружки Димкины его уважали. Вся шпана дворовая готова была выстроиться по линейке под его суровым взглядом. Часто к нему приезжали целые делегации бравых ребят в кожанках, вгоняя в ступор наших подъездных бабушек. Хотя держался он просто и без форсу. Одевался скромно, и квартирка у него была скромная. Ничем не выделялся. Или, так, скажем, пытался не выделяться.