Инвестировать пять-десять минут времени, чтобы сесть и ответить самой себе на четыре конкретных вопроса, такие, как она, редко додумываются. А им действительно есть о чём спросить себя: «Что именно я чувствую, когда меня хвалят? Почему я так завишу от похвалы этого мужчины? Какой я ощущаю себя в этих отношениях? В конце концов…а на кой цветистый хрен мне вообще всё это нужно?»
Если ответы на вопросы, соответственно: «Я всё ещё нужна Ему. Я хочу всегда Его радовать и естественно, хочу его удержать. Ощущаю себя любимой, когда хвалят и несчастной, когда нет поддержки. Я боюсь одиночества», можно смело вручать себе орден «За неадекватную самооценку» и почётную грамоту в придачу: «Самый быстрый и беспроцентный банкомат».
В тот вечер, Люба всё же задала себе эти вопросы. Получив на них вышеуказанные ответы, ей стало даже легче: «Ну и пускай, – подумала она. – Живут же так и другие женщины – и ничего! Значит – такова моя доля!»
Как и большинство представительниц прекрасной половины, ответить-то она ответила, только выводов не сделала. Женя оказался прав: её не нужно и подталкивать. Она сама катилась в пропасть, где её ожидала компания ей подобных.
Что дальше? Евгений продолжил её дрессировку. Люба, словно «собачка Павлова», реагировала на нужный «раздражитель». Скажет он ей после ужина: «Молодец, как было вкусно, лапочка!» – и она расцветает. Буркнет угрюмо ей на утро после завтрака: «Нормально» – и весь день у неё насмарку.
Через пару месяцев такой муштры, Люба напоминала биоробота, с активированными функциями добычи денег и «стёртым» критическим мышлением. Внешне она потухла. Одевалась и красилась неярко. Словно раненый зверёк, она доползала до работы. Там вкалывала, как ломовая лошадь, и, под вечер, неслась галопом в стойло.
Из-за такого образа жизни у Любы почти атрофировался навык общения. Ломовой лошади он и не нужен. Всё её окружение пребывало в шоке: куда делать прежняя, яркая и общительная Люба? Естественно, подобные вопросы в той или иной форме ей задавали все. Но она уходила от ответов. В том числе и из-за этого, со временем, круг её общения ограничился лишь парой неразговорчивых и, таких же забитых, особей женского пола. В непродолжительных беседах с ними всё чаще проскальзывали словечки типа: «ничего не поделаешь»; «все так живут» и прочие фразы обречённости и ненужного смирения.
Однако, даже в таком состоянии, она никак не позволяла провернуть с собой финальную аферу. Все попытки Евгения раскрутить её на очередной кредит натыкались на жёсткий отпор. Причём возражала она уверенно. Например, на его просьбы взять деньги на развитие его бизнеса, она резонно отвечала: «Пока не выплачен кредит за машину – новых брать не буду! Точка».