–Мне звонил следователь- почти крикнул Адель, вглядываясь в ее лицо- Он сказал, что мне необходимо явиться на допрос по делу этого Губайдуллина.
Он сказал, что знает, что я за границей, и что если я не явлюсь в течение нескольких дней, то меня будет искать Интерпол. Что я числюсь как директор нескольких компаний, куда были перечислены деньги по договорам субподряда, что у меня в машине найден яд, которым пытались отравить его.
Как такое возможно?– вскричал он- Ты что, что-то напутала? Как ты могла?
Она молчала, глядя спокойно в его лицо, а потом зловещая улыбка стала расползаться на ее лице. Он заморгал, не понимая что происходит.
-Да»– спокойно сказала она, явно наслаждаясь страхом на его лице – Ты и правда директор ряда компаний, куда ушли часть денег, не зря же все твои документы хранятся у меня. Она пожала плечами, улыбаясь.
–Более того, все деньги были перечислены перед ликвидацией компаний на твои банковские карты.
–А еще- продолжала она- Ты есть на камерах ресторана, где в бокале Тимура был обнаружен яд – помнишь, я назначила тебе там встречу с заказчиком? Кстати, этот же яд был обнаружен у тебя в машине с твоими отпечатками пальцев. Помнишь, когда ты бывал у меня дома, то часто брал в руки мои флаконы для настоев. Конечно, Тимур выживет – помолчав, добавила она- Но, думаю, что следствие это расценит как покушение на убийство.
Адель, не веря своим ушам, смотрел на нее. Обычно тихая, она молча работала в последнее время, редко поднимая голову, но теперь на него словно смотрела Медуза Горгона, полная злости. Ему даже казалось, что ее глаза сверкают, а ноготки растут, превращаясь в когти. Слова обвинения, ярости, готовые сорваться с его рта, пропали. Он смотрел на нее, видя нескрываемое торжество. И просто спросил: «За что?».
Ее глаза засверкали еще больше.
Она зашипела -Я все эти годы отдавала тебе всю себя, чтобы ты был счастлив, чтобы ты забыл про неудачи, получив обратно то, что потерял- власть и деньги. Я предала сестер, когда нарушила правила Круга и помогла мужчине стать Главой, а ты предал меня с глупой, дешевой девчонкой, единственная заслуга которой только молодость. И ты даже не старался скрыть это от меня, словно я пустое место, привел ее ко мне передавать дела – от ее голоса, казалось, дрожат стены.
Адель был обескуражен тем, что она знает про Машеньку, а также тем, что она считала себя оскорбленной. Он ведь так много дал ей, она выросла из простой библиотекарши во что-то большее – неужели этого недостаточно, чтобы в благодарность она закрыла на его шалости? И потом, как она вообще смеет считать себя его своей собственностью, она, немолодая и некрасивая женщина, его внимание к себе она могла бы просто принять как дар и не надеяться на что-то большее.