– Бред. Ну какая ей может угрожать опасность! Она из всех ситуаций выкрутится. Наверняка, росла на приключенческих фильмах про выживание, – улыбка расползлась по его лицу.
– Твой брат настоящий кретин. И ты это знаешь. Оставил бедную девочку с этим козлом. Он же чокнутый урод.
– Хватит обзывать моего брата.
– Я твоё сознание. Ты сам его обзываешь.
– Он вполне нормальный.
– Он убил ваших родителей. И это ещё будучи ребёнком.
– Это была случайность.
– И ты в это сам веришь?
Он выпустил бутылку водки из руки, привстал на руках и осмотрел место, на котором лежал. В паре метров лежало разлагающееся дерево. Он положил на себя рюкзак, зажал подмышкой бутылку водки и, хрустя суставами локтей, скрипя зубами, изо всех сил стараясь не заныть, отполз к дереву и оперся на него спиной. Нога зудела, чесалась под импровизированной повязкой. Дима достал бутылку воды и, выливая понемногу на ладонь, умылся; остатками зубной пасты из тех же недр рюкзака были вычищены зубы. Пальцем получалось не очень качественно, но мятный вкус на зубах всё приятнее блевотни. Парень переоделся в чистую футболку, скомкал грязную и швырнул её в сторону. Та повисла на одной из нижних ветвей ели, под которой тут же что-то квакнуло, заёрзало и вылетело в противоположную от владельца хлопкового снаряда сторону. Оставалось самое трудное.
– Ну и нужна тебе эта Лили? – спросил он себя в слух. Словесного ответа не последовало, но то, как резко он стянул с ноги окровавленный рукав толстовки, служивший бинтом, явно говорило само за себя.
Снова запахло железом и солью.
Дима согнул ногу в колене и положил ступню на бедро левой ноги, развернув её так, чтобы лучше рассмотреть рану. Та ещё кровила; по краям, как рамочка, окаймляла отверстие корочка засохшей бардовой жидкости. Дима громко сглотнул слюну, чтобы снова не стошнить:
– Какая же дрянь.
В расход пошёл второй рукав толстовки и оставшаяся половина бутылки водки.
Когда процедура была окончена, он даже почти нашёл в себе сил улыбнуться. Но мозг тут же выдал картинки с изображением того, что брат сейчас мог вытворять с Лили. Вариантов была куча, но ни один из них Диму не обрадовал. Он через силу подняла на ноги, повесил на спину рюкзак и направился в ту сторону, откуда пришёл, раненной ногой стараясь наступать только на пальцы. Каждый шаг давался с внутренним боем и вопрос «Ну зачем?». Ответ не заставлял себя ждать, и Дима делал ещё один упрямый шаг.
Тем временем между бетонной полосой шоссе и рядами бесконечно стремящихся вверх деревьев Лили выкарабкивалась из перевёрнутой машины.