– Мы скоро отпустим тебя домой.
– Но мне…
– Дай закончить, хорошо?
– Малыш кивнул и закрыл рот крошечной ладошкой.
– Тебя возьмут домой. Вернее, в новый дом. У тебя будет новая семья. Они будут не такие богатые, но очень любящие. Хорошо?
– А Илья?
Дима затаил дыхание в ожидании ответа. Доктор громко вздохнул:
– Твой братец очень много всего натворил, понимаешь? – одна длинная нога легла на другую, руки погрузились в карманы длиннющего белого халата, – Я не могу подвергать людей такой опасности. Если он будет вести себя хорошо и перестанет доставлять нам столько неудобств, то мы сможем выпустить его, когда ему будет около двадцати лет.
– Почему так долго?
– Знаешь, когда мы его выпустим, он должен быть уже взрослым и послушным, хорошим и спокойным человеком. Чтобы стать таким ему нужно время.
Дима закрыл глаза, мышцы на лбу напряглись, брови дёрнулись:
– Идёт, – сказал он, – когда мне можно уехать?
– Вообще-то, – Доктор встал с дивана, прошёлся по комнате, сел за стол и покапался в бумагах, – твои родители, – он поводил пальцем по странице какого-то документа, – они приедут сегодня вечером.
Чтобы осчастливить ребёнка, ему нужно дать совсем немного. Надежды достаточно.
Он был окрылён и счастлив.
Вечером за ним подъехала машина. Эту новость принесла какая-то новая медсестра. Они всегда были новыми. Лица работников никогда не повторялись. Количество детей ежедневно росло. Только Доктор был здесь константой.
Илья уже знал об отъезде брата и истерически орал в комнате, давясь затекающей в горло слюной.
– Я убью! И тебя убью! Предатель!
Дима плакал и просил брата успокоиться, но тот его и не слышал. Он орал одно и то же, как заевшая пластинка. Дима спустился с медсестрой на первый этаж и прошёл по коридору до выхода на улицу. Девушка подала ему его рюкзак с вещами и подтолкнула наружу.
Горячий воздух ударил в лицо, обжёг кожу, ноздри изнутри засохли. За невысоким кованым забором стояли двое – мужчины и женщина. Она – копия его матери, но одежда немного скромнее; он – копия его отца, но немного худее. Любовью от них не веяло. Разве что любовью к деньгам.
– Почему вы взяли ребёнка из такого не престижного места? с таким жутки прошлым? – крикнет он им через пару лет во время очередной ссоры. Ответ его ни чуть не ошарашит:
– Мы же добрые, милосердные.
– К тому же, – добавит отец, – у нас куча денег! – смех у него мерзкий, конечно.
Дима проживёт с ними до восемнадцати лет. Уедет с рюкзаком в другой город, подальше, где не найдут родители. Они его и не искали. А ещё через полгода в съемную квартиру придёт письмо с единственным предложением и без подписи: