Но один кусок этого пирога, не самый вкусный, но я вам выдам.
Дима сидел на кровати, поджав ноги, в своей комнате. Илья лежал уже без повязки на рту, потому что обещал медсёстрам не орать. В последнее время он многое вытворял, даже будучи привязанным, но сейчас не об этом.
– Нас называют братьями-убийцами, – сказал вдруг младший, – ты не знаешь, почему? Да. Я понимаю, – лепетал, – что наших родителей кто-то убил, – на этих словах глаза наполнились влагой, – но это ведь не мы убили.
Старший брат истерически засмеялся, пристукивая свободными пальцами правой руки по кровати:
– Можешь так и думать! – он снова смеялся, но теперь как-то пугающе, – Никто тебе не поверит!
– Ты о чём? Перестань так себя вести, ты меня пугаешь!
В ответ – смех, стук о кровать, истерика.
– Ты? – Дима встал с кровати и подошёл к брату, – Это ты сделал? – он уже плакал, шептал слова, захлёбываясь, – За что? Мы их почти не видели, не знали. Зачем убивать их? И почему убийцы мы оба?
– Вероятно, – вдруг серьёзно сказал старший, – так думает полиция, – на последних словах он улыбнулся и рассмеялся.
Дима вышел из комнаты и шёл по коридору, вытирая подтекающие сопли, в надежде встретить хоть одну медсестру. На пути не был никого, кроме молчаливой девчонки, имя которой никому так и не стало известным, и нескольких, носящихся из стороны в сторону, ребят. Тогда Дима спустился по лестнице на первый этаж. Это была запрещённая зона. Территория докторов и пыток. Сюда приводили по одному. Могли выпустить через пять минут, но могли и через пять дней. Кто-то рассказывал, что видел, как туда отвели какого-то новенького, но так за шесть лет и не выпустили. В этом пугающем месте Димой был отыскан его психолог. Имени его никто не знал, но вся психушка звала его Доктором.
– Доктор, – Дима распахнул дверь в большой полупустой кабинет, – Доктор! – второй раз было очень жалобно и беспомощно. Доктор сидел за большим высоким столом у окна. Перед ним лежала стопка каких-то бумаг. Он листал их длинными пальцами-иголками, но как только зашёл мальчик, Доктор поправил очки, сдвинул бумаги на край стола и уставился на ребёнка, – Я не убивал их! Честно слово! Я их не любил, но только потому, что не знал! Я не убивал! Я топор ни разу не брал в руки за всю свою жизнь! Я не убивал! Не убивал! Не я! – тараторил он.
Доктор встал из-за стола, в несколько широких шагов прошёл всю комнату до двери, где стоял плачущий обманутый ребёнок.
– Я знаю, – его рука погрузилась на его голову, – я знаю.
Доктор взял его на руки и посадил на небольшой диван, стоявший у стены: