Савва кивнул.
– Теперь о деле. Предположения подтвердились. Ты действительно имеешь право на этот дом, других наследников нет, – с этими словами детектив положил на стол довольно пухлую папку. – Отец с матерью погибли, когда тебе было два года.
В кабинете повисла тишина. Савва потрясенно молчал.
– Это документы по усыновлению, – Константиныч вытащил из папки несколько листков, зажатых скрепкой, и положил их перед Саввой.
– Это метрики родителей и данные о прадеде и прабабке, свидетельства о смерти и о реабилитации, – на стол легла следующая пачечка. – Как вражеские элементы, они были репрессированы. Захочешь – можешь съездить на могилы, найти будет несложно. А вот с бумагами на дом что-то странное. Его реально отсудить, как наследство. В нескольких архивах покопались, Глеб проверил все юридические моменты, получается, он «ничейный», фактически принадлежит прежним хозяевам, Симакиным. Но дом нехороший. Какие организации туда не пытались въехать, сразу начинались проблемы – то пожар, то потоп. Хуже всего пришлось сотрудникам ГАИ. Несколько раз пытались влезть воры, уже не знаю, что искали в пустом здании. Двое в дурке, один умер от сердечного приступа. Который преставился, был рецидивистом, промышлял грабежом. Здоров, как бык, никаких жалоб. На территорию даже подростки не лезут, что вообще странно.
– Я на этот дом не претендую и не претендовал. Но давайте продолжим, надо разобраться, что происходит.
– Заявление в полицию написать не хочешь?
– Не хочу.
Все документы Савва сфоткал и отправил себе на емайл. Папку засунул под душегрею.
– Позвоню завтра, надеюсь, что-то прояснится, – «княжна» достала помаду из кармана, подкрасила губы, поправила съехавший кокошник и пошла к выходу.
У реконструкторов он был через час. В толпу не пошел, присел у пруда на скамейке. Наконец-то пазл из обрывков фраз и недоговоренностей сложился. Вот ему лет десять, он смотрит фильм про приемного ребенка. А потом говорит маме, что сбежал бы искать своих настоящих родителей. Мать бледнеет, но улыбается. Вот ему тринадцать, отец рассказывает, семейные связи очень важны. Савва с ним соглашается и добавляет, что только у родных по крови людей может быть настоящая семья. Иван Антонович пытается сказать, что это не всегда так, но сын упирается и начинает доказывать свою точку зрения. Папа улыбается, треплет его по голове, в глазах грусть. «Как хорошо, что я не сказал им, что собираюсь к Новому году подарить родословную, они бы окончательно поседели», – Савва достал телефон и принялся за отчет Константиныча. Хватило часа, чтобы понять – детские кошмары были отголосками аварии, в которой он потерял родителей.