– Ай, – сказала она.
– Что, больно?
– Немного.
– Продолжаем делать перевязки, антибиотик заканчиваем, – сказал он, обращаясь к медсестре.
Она кивнула и какое-то время продолжала очень внимательно на него смотреть, будто боялась что-нибудь пропустить.
– Ну, как дела? – обратился он к Ане.
– Нормально, – кисло сказала она, – но температура, бывает, иногда до 36,9 поднимается, – а затем продолжила,– Николай Анатольевич, скажите, а когда мне зуб удаляли, там было воспаление? А то у меня температура была 39,5.
– Мы его из гноя достали. Зуб был сложный, глубоко врос… Ну что, курс антибиотика мы закончили, болей нет, состояние нормализовалось. Готовьтесь завтра на выписку.
– Как я выйду на работу? Замерзну там и все.
Он с жалостью посмотрел на нее.
– Мерзнуть нельзя. Где Вы работаете? В офисе?
– Нет. На складе.
– Мы не закроем Вам больничный и напишем, чтобы в Вашей поликлинике продлили. Будете наблюдаться по месту жительства.
Затем, обратившись к сопровождающему врачу, сказал: «Николай Николаевич, Ивановой не закрывайте». Доктор кивнул.
– Спасибо, – сказала Аня.
Очередь дошла до меня.
– А ее помнишь? – спросил он Николая Николаевича, глядя на меня.
– Помню-помню, – ответил тот, видимо вспоминая момент, когда они решали, стоит меня оперировать или нет. Тогда, разглядывая мой снимок, каждый из них высказывал свое мнение. Николай Николаевич, вооружившись авторучкой, показывал на затемненный участок: «Вероятно, там внутри есть секвестр», – сказал он.
– Возможно… надо делать ревизию челюсти, – ответил Николай Анатольевич.
Николай Николаевич согласился. Зав. отделением повернулся ко мне: «Мы сделаем Вам ревизию челюсти. Не бойтесь, сверху ничего резать не будем, все изнутри. Поднимем слизистую и будем смотреть кость».
Воображение у меня заработало, и, в красках представив нарисованную передо мной картину, я спросила.
– А она потом прилипнет?
– Кто? – не понял врач.
– Слизистая…
– Прилипнет, прилипнет, – успокоительно заверил он.
Николай Анатольевич и Николай Николаевич всегда внимательно изучали истории болезни пациентов, готовясь к операциям. Они с математической точностью старались просчитать каждый случай, и если не были уверены в улучшении, то говорили: «Операция не даст улучшения, поэтому нет смысла ее делать». Пациент, как правило, не скрывал чувства радости. Это люди, увлеченные своей работой и не мыслящие себя вне челюстно-лицевой хирургии.
Тем временем медсестра и Николай Николаевич ушли в перевязочную, а Николай Анатольевич, рассмотрев мое милое личико, попытался пошутить, передразнив меня, на что я махнула рукой и сказала, оценивая свой внешний вид: «Да вообще!».