Единорог призвал ее резким сигналом, врезавшимся в мозг словно игла. На этот раз она поняла сразу. Он указывал дорогу. Прорыв в кольце. Сам же поднялся на дыбы, пронзительно заржал и ринулся на эльфов, грозно выставив рог.
– Конек!
Спасайся, Звездоокая! Не дай себя схватить!
Она прижалась к гриве.
Двое эльфов с арканами в руках загородили ей дорогу. Попытались накинуть арканы на шею Кэльпи. Кобыла ловко отвела голову, ни на миг не замедляя бега. Цири одним взмахом меча рассекла другую петлю, криком подогнала Кэльпи. Кобыла мчалась как вихрь.
Но на пятки уже наступали другие всадники, она слышала их крики, топот копыт, хлопанье плащей. "Что с Коньком? – подумала она. – Что они сделали с ним?"
Рассуждать было некогда. Единорог прав, нельзя им позволить снова схватить себя. Необходимо нырнуть в пространство, укрыться, затеряться в лабиринте мест и времен. Она сконцентрировалась, с ужасом ощущая одну лишь пустоту и странный звонкий, нарастающий шум.
"Они пытаются взять меня заклинаниями, – подумала она. – Связать чарами. Глупости! У чар есть предел. Я не позволю им приблизиться ко мне!"
– Быстрей, Кэльпи! Быстрей!
Вороная кобыла вытянула шею и понеслась как ветер. Чтобы еще сильнее уменьшить сопротивление воздуха, Цири легла ей на шею.
Крики за спиной, мгновение назад громкие и опасно близкие, утихли, заглушенные гомоном испуганных птиц. Потом стали совсем тихими. Далекими.
Кэльпи мчалась так, что свистело в ушах.
В далеких криках погони послышались нотки ярости. Всадники поняли, что им не справиться. Что они никогда не догонят вороной кобылы, летящей без устали, легко, мягко и изящно, словно гепард.
Цири не оглядывалась. Но знала, что за ней гнались долго. До того момента, когда их собственные лошади начали хрипеть и храпеть, спотыкаться и почти до земли опускать ощеренные и покрытые пеной морды. Только тогда они сдались, лишь посылая ей вслед проклятия и бессильные угрозы.
Кэльпи неслась как вихрь.
***
Место, в которое она сбежала, было сухим и ветреным. Резкий воющий ветер быстро осушал слезы.
Она была одна. Снова одна. Одна как перст.
Странник, вечный путник, моряк, затерявшийся в бескрайних морских просторах, в архипелаге мест и времен.
Моряк, потерявший надежду.
Ветер свистел и выл, гнал по истрескавшейся земле шары высохших трав.
Ветер осушал слезы.
***
В черепе холодная ясность, в ушах шум, однообразный шум, как в закрученном чреве морской раковины. Мурашки по шее. Черное и мягкое ничто.
Новое место. Другое время.
Архипелаг мест.
***
– Сегодня, – сказала Нимуэ, кутаясь в шубу, – будет хорошая ночь. Я чувствую.