При свете радужной зари,
Крылами хлопая, летят
На токовище глухари,
Подруг себе найти хотят.
Вот так и мы самой судьбой
Любовью связаны с тобой...
Я так хочу лобзать тебя,
Златые кудри теребя.
Лютик. Из переложений Ф. В.
Ведьмак, хоть он так спешил, так торопился, так подгонял своих и так сквернословил, тем не менее остался в Туссенте почти на всю зиму. Что послужило тому причиной? Об этом я писать не стану. Причины были, и все тут. и не о чем говорить. Тем же, кому не терпится ведьмака осудить, напомню, что у любви множество имен, и не судите да не судимы будете.
Лютик. Полвека поэзии
Those were the days of good hunting and good sleeping.
Rudyard Kipling
Чудовище напало из темноты, из засады, тихо и предательски. Оно возникло внезапно, возникло во мраке, как всполох огня. Как язык пламени.
Геральт, хоть его и застигло врасплох, отреагировал инстинктивно. Вывернулся, проехав спиной по стене. Бестия пролетела мимо, отбилась от кровли, будто мяч, махнула крыльями и прыгнула вновь, шипя и разевая жуткий клюв. Но теперь ведьмак был наготове.
Он ударил из короткого замаха, от локтя, целясь чуть ниже горла, под карминовые бусины, огромные, в два раза превышающие индюшачьи. Почувствовал, как клинок рассекает плоть. Инерция удара откинула бестию на землю, к стене. Скоффин вскрикнул, и был это крик почти человеческий. Скоффин метался среди битых кирпичей, размахивал и молотил крыльями, брызгал кровью, разваливая все вокруг себя хлыстообразным хвостом. Ведьмак был уверен, что бой окончен, но чудовище невероятно удивило его, неожиданно ринувшись ему на горло, страшно скрипя, выставив когти, щелкая и клацая клювом. Геральт отпрянул, оттолкнулся плечом от стены, резанул наотмашь снизу, используя силу толчка. Попал. Скоффин снова свалился на осколки кирпичей, вонючая сукровица брызнула на стену и стекла по ней, оставив фантастический узор. Сбитое в прыжке чудовище уже не металось, только дергалось, скрипело, вытягивало длинную шею, раздувало "сопли" и трясло "бусинами". Кровь потоком текла между кирпичами, на которых валялся скоффин.
Геральт запросто мог бы добить его, но не стал этого делать, чтобы не портить шкуры. Спокойно ожидал, пока скоффин изойдет кровью. Отошел на несколько шагов, отвернулся к стене, расстегнул ширинку и помочился, насвистывая тоскливую мелодийку.
Скоффин перестал скрипеть, утих, замер. Ведьмак подошел, слегка ткнул его острием меча. Видя, что все кончено, схватил чудовище за хвост, поднял. Удерживаемый за основание хвоста на высоте бедра, скоффин касался орлиным клювом земли, в раскинутых крыльях было больше четырех футов.