Китайцы поежились. Оказавшись меж двух огней: многообещающе-сурово сдвинувшего брови Сунлинь Яня и кучкой свирепых русских дикарей, они топтались на месте, как стадо овец перед глубоким оврагом. Тело мертвого собрата с перерезанной глоткой энтузиазма им тоже не добавляло.
«А полезное то что падает? Али съедобное?» – как ни в чем не бывало спокойно поинтересовался Никимчук, выступая вперед и не обращая внимания на изумленно вытаращившиеся глаза своих спутников.
Помедлив минутку, пока один из верноподданных, почтительно склонившись, растолковал ему слова русского, товарищ Сунлинь Янь поддержал разговор дипломатично-обтекаемой фразой: «Всякое бывает. Много непонятных вещей.»
Диалог был налажен, напряжение ощутимо спало. Андрей выдохнул даже немного разочарованно, руки то чесались всерьез. Никимчук, между тем, заложив руки за спину, словно профессор, расхаживающий по кафедре, приблизился к самозваному китайскому императору, продолжая светскую беседу: «А вот, скажем, проскочить туда – наверх не пробовали пока гремит да сверкает?»
«Отчего же не пробовали? Пытались. Даже тела не нашли,» – вполне дружелюбно рассказал Сунлинь.
«Даже тела не нашли? Вот это очень жаль. Убыток то какой!» – сочувственно покачал головой Иван Петрович. – «Сожалею насчет Вашего соотечественника,» – кивнул он головой в сторону убитого китайца. – «Похоже он тоже зазря пропадет. Непорядок.»
«Что он несет? Какой убыток?» – непонимающе думал Эдуард, но тут же выкинул эту мысль из головы, как нечто несущественное. Тем более, что никого этот странный разговор, похоже, не удивлял. Главным сейчас было убраться отсюда подобру-поздорову. И, надо отдать должное старому солдату, он делал для этого все возможное. Переговорщики кружились друг вокруг дружки, сглаживая острые углы, но не теряя осторожности, будто соседские петухи, встретившиеся на середине улицы. Вроде и драться резону нет, но не разбегаться же, поджав хвосты. Надо потоптаться, распушив перья, пошаркать лапами в пыли, потрясти гребешками, высокомерно поглядывая на соперника. И лишь потом, сохраняя чувство собственного достоинства, не торопясь отступить под защиту родного плетня, уводя за собой стайку глупых кур.
Взаимовыгодный маневр полностью удался. Закончив со светскими разговорами, противники разошлись в разные стороны, пятясь назад, словно крабы. Будто и не было ничего: ни убийства, ни попытки пленения. Никита умудрился поймать и прихватить с собой один из далеко отлетевших мыльных пузырей в качестве сувенира.
Со склона холма, как раз с кромки окутывавшего вершину непроницаемого тумана, за ними наблюдали огромные испуганные глаза.