Капризный мандарин мелькнул одним оранжевым боком и затерялся в ворохе других мыслей. Как хорошо было бы, если бы хоть что-то получилось. Бог с ними, с мандаринами, а вот напридумывать всем носков действительно было бы здорово. Катя тряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Итак, мандарин. Воображение снова нарисовало круглый бочок: яркий, глянцевый, блестящий. Дивный аромат защекотал ноздри, что-то мокрое плюхнулось на колени и медленно сползло к животу. Катя распахнула глаза и уставилась вниз.
Мандарин был здесь. Запах был самым настоящим, а вот вид. Мандарин был оранжевый, в меру бугристый, но скользкий и мягкий, словно комок глины. Мокрый след, оставленный им на джинсах, тоже был оранжевым, будто свежий мазок краски. Катя взяла свое творение в руки, немедленно перепачкавшись. За её спиной уже начала собираться толпа любопытных, благоговейно взирающих на Катино произведение.
«Мам, ну ты даешь! Ты сделала мандаринку. Только почему он мажется? Дай мне попробовать. Мам, ну дай мне,» – канючил Руслан. Катя покладисто протянула руки и плюхнула мандарин в сложенные лодочкой ладошки сына. Руслан тут же подцепил кожуру ногтем и попытался его очистить. Та на удивление легко отошла, обнажив плотно прилепленные друг к другу дольки. Вид у них был неестественно-пластмассовый, как у фруктов из игрушечного набора.
«Конечно, я подумала о воздушной прослойке между кожурой и мякотью, но не подумала, какой она должна быть плотной и не учла эти белые прожилки, что опутывают дольки настоящего фрукта,» – соображала Катя. – «А цвет и запах, как настоящие.»
Эдуард Петрович, между тем, попытался оторвать одну дольку. Тонкая кожица разорвалась и липкий сок закапал на землю. Каждая долька была всего лишь емкостью с соком.
«И мякоть неправильно вообразила,» – раздосадовано думала Катя. Однако, все остальные были просто в восторге.
«Кать, ты – супер!» – восторженно похвалил ее Никита, ловко оторвал следующую дольку и попытался закинуть в рот.
«Нет!» – завопили разом несколько голосов, а Эдуард схватил его за руку.
«Да почему? Давайте я попробую. Со мной ничего не случится, честное слово. Я же ягоды ел первым и ничего,» – искренне возмущался балбес.
«Повзрослей, наконец. Хотя это и похоже на мандарин, но неизвестно из чего сделано. Как ребенок. Тянешь в рот всякую гадость,» – отчитывал его Эдуард Петрович.
«Не вздумай,» – пригрозила ему пальцем Катя. – «Я попробую еще. Только не мешайте, мне нужно сосредоточиться.»
Над следующим мандарином девушка колдовала с четверть часа. И на вид с ним все было в порядке, вот только был он слишком идеальным, словно театральный реквизит: – ни вмятинки, ни пятнышка, пупырышки ровным строем, будто солдаты на плацу. На деле кожура оказалась плотной, словно брезент, а мякоть тянулась за пальцами, как растаявшая карамелька.