Джек тихо смеется. Когда он, наконец, встречает мой взгляд, его голубые глаза проникают в мои, и мне жаль, что мы не можем повторить поцелуи прошлых выходных. Это помогло бы мне расслабиться. Взгляд на его губы затрудняет определение того, где заканчивается мой стресс от гонки и начинается сексуальное напряжение.
— Ты прочитала все заметки, которые тебе дал Гил? Ты знаешь все о других лошадях, их жокеях и их дрессировщиках?
— Ага. — Я выпрямляю спину, стараясь выглядеть впечатляюще, что трудно, когда Джек стоит на целых 30 см выше меня. — Я готова.
Джек протяжно выдыхает и снова потирает руки.
— Спасибо, что делаешь это.
— Спасибо, что позволил мне это сделать, — говорю я мягко.
— Ты хорошо выглядишь в цветах Гудвинов, — говорит он, сканируя мою черно-зеленую форму наездника.
— Я выгляжу, как студент тупого Слизерина.
Он смеется, оглядывается и делает шаг ближе, облизывая губы. Он нежно целует меня в щеку, от чего у меня идет дрожь вверх по ногам, вниз по рукам и между бедер.
— У меня есть кое-что на удачу, — шепчет он мне на ухо. Он залезает в карман и достает фиолетовый леденец.
— Ва-а-ау! — беру леденец, и прежде чем я понимаю, что я делаю, я обхватываю его за талию. Он втягивает воздух в рот. Становится зажатым.
Черт. Он не хочет этого. Я сделала шаг назад, злясь на себя. Не могу поверить, что поддалась инстинкту.
— Прости. — Мои щеки пылают.
Он отводит взгляд.
— Мне нужно тебе кое-что сказать. Сегодня здесь будет давление. Особенно давление на тебя.
— На меня? — выпаливаю я.
— Да, на тебя. — Его губы расползаются в улыбку. — Ты очень важная персона. Эта гонка ничто по сравнению с некоторыми из больших гонок Кентукки, но все же. Нечасто можно встретить девушек-жокеев. Особенно таких юных.
Я уже и так была на взводе. Я опускаю руку на свою красную косу и подношу ее ко рту. Я делаю глубокий вдох.
— Спасибо, что сказал мне, — говорю я. — Я надеялась, что ты расскажешь мне что-нибудь другое.
— Да? Что?
— Ничего, — говорю я, быстро качая головой.
Он осторожно вытаскивает косу из моего рта, схватив меня за руку на секунду. Жар от его кожи успокаивает мои нервы и заставляет меня нырнуть обратно в его объятия. Иисус. Когда я стала такой озабоченной?
И туи Рори приводит Эхос-оф-Саммер со своей гонки, а Джек исчезает. Рори смотрит туда, куда пошел Джек, и начинает битбоксить, создавая музыку, как вы слышали в его видеоигре «Прыгая в Хучивилле». — Боучикавау.
Я показываю ему средний палец.
Я делаю паузу и глубоко дышу, когда разворачиваю леденец и беру его в рот.
— Как она? — спрашиваю я, когда Рори заводит Эхос-оф-Саммер в стойло.