— Боже мой, это так мило.
Ни более чем минутой позже Джек появляется в дверях амбара. Он останавливается, чтобы зажечь фонарь и несет его ко мне. Я инстинктивно делаю шаг назад и останавливаюсь.
Я сглатываю.
— Ты действительно пришел.
— Все, что тебе нужно было сказать, — это щенки, — отвечает он с мягкой улыбкой, опустившись на колени.
— Им еще нет и суток, — говорю я, присев на корточки рядом с маленьким гнездышком Эш, которое она выкопала. Щенок щебечет, а мама-собака придвигается, чтобы облизать его. Видя, как сильно она любит своих детей, у меня сжимается в груди. Любовь так проста, но иногда так сложна.
Я глажу бело-коричневые уши собаки.
— Ты проделала такую хорошую работу, Эш.
Измученная собака смотрит мне в глаза.
— Она смогла, не так ли? — говорит Джек. — Сколько там? Двенадцать детей?
Кормящиеся щенки все запутались, издавая ноющие звуки.
— Думаю, да.
Медленная рок-песня звучит из свадебного шатра. У меня, должно быть, был задумчивый взгляд, когда я смотрела в сторону группы, потому что Джек берет меня за локоть и осторожно поднимает на ноги.
— Потанцуй со мной, — он прижимает меня к груди так близко, что я слышу быстрый стук его сердца сквозь хлопковую рубашку на пуговицах. Этот танец определенно не целомудренный. Уткнувшись лицом мне в шею, он проводит кончиками пальцев вверх и вниз по моим рукам, растапливая мою кожу, заставляя мои пальцы скручиваться.
— Свадьба была прекрасна, — говорю я. — Мне понравилось танцевать в палатке со свечами и сверкающими огнями.
— Да? — бормочет Джек, медленно покачиваясь. — А мне нравится здесь. Тихо и уединенно. Не говоря о присутствии щенков.
Он поднимает мой подбородок двумя пальцами и нежно прижимается к моим губам. И это кажется настолько правильным, что это неправильно, так неправильно, что это правильно. Я отдаляюсь от него и касаюсь своего рта.
— Что если кто-то увидит? — говорю я, мои глаза разбегаются.
— Кто нас увидит? — он осматривает сарай. — Мул Чарли? Утка Джордж Вашингтон? Собака Эш? Сомневаюсь, что Эш заметит нас. Ей нужно разобраться с двенадцатью детьми. А утки и мулы вообще тупые. Но ты права, свинья Джеймс, вероятно, что-то расскажет.
Это меня смешит.
— Я хочу показать тебе кое что, — бормочет он, кладя руку мне на поясницу. Жар от его кожи прожигает мое платье.
— Вперед, — требую я, и он хватает меня за руку и вытаскивает из сарая в сторону Кедар Хилла. Мы пробегаем вместе под луной, смеясь. Ну, это не столь бег трусцой, сколько он тянет меня через траву. Я останавливаюсь на секунду, чтобы снять каблуки.
Мы останавливаемся примерно в ста метрах от усадьбы, где Джек подходит к древнему дубу и показывает мне люк рядом с ним.