– Марине придется вычислить эту информацию, когда она получит труп. – Олег вздохнул. – По словам охранника труп был уже холодный.
– Он трогал труп своими руками? –Удивился Людовик, не сводя пристального взгляда с моей спины.
– Охранник сначала принял труп за неудачный розыгрыш. Человеческое пугало не было похоже на настоящего человека, поэтому он не удержался и потрогал его. – Зачем то оправдывал действия охранника Олег.
– А затем на теле несчастной будут отпечатки охранника как вещественное доказательство в несовершенном им убийстве. Тюрьма, допросы, зря потраченное время. – Негодовал Людовик.
– Мы не берем отпечаток с мертвого трупа. – Вставила я.
– А надо бы. – Не отступал от своего напарник.
– Яна, – Олег посмотрел на потолок, где продолжал покоится забытый нами черный шар, – отнеси улику в лабораторию Марине. Вряд ли мы найдем сегодня тело несчастной. Пусть она, хотя бы, по имеющимся частям тела проведет исследование состоявшейся смерти.
В кабинете, как и во всем здании офиса, кроме огромного холла, потолки были не слишком высоки. Этот фактор заботившегося застройщика не позволял искать стремянку, чтобы достать до летающего под потолком шара. Я достала из кармана сумки медицинские перчатки белого цвета, осторожно, но достаточно быстро, одела их на свои руки. Лишь тогда я потянулась рукой до холодной руки покойницы. Скользкая, холодная рука приняла мою негласно и без особых выражений. Похоже, в креплении убийца использовал клей для закрепления большего успеха реализации своей буйной фантазии. Я зафиксировала свою хватку и , потянув вниз руку, шар опустился с потолка.
– Яна. – Напоследок, прежде чем я ушла, позвал меня Олег. – Твое отстранение от дела будет ждать тебя на твоем рабочем месте. С завтрашнего дня ты в расследовании не участвуешь.
– Олег, – начал Людовик.
Продолжения его фразы я не услышала, поспешив прикрыть дверь кабинета начальника. Я с неспокойной душой направилась в лабораторию. При других обстоятельствах лаборатория морга являлась моим любимым местом офиса. Возможно, причина крылась в родном языке, на котором мы говорили с Мариной. А может, во мне все еще теплилась, греясь где–то на жердочках несбывшихся мечт, мечта стать патологоанатомом.
Встретившись на моем пути охранник, проводил меня прищуренным взглядом. Ему не всегда удавалось возможность увидеть своеобразную композицию из расчлененных частей тела убитой, в отличие от нас с Людовиком. Я шла медленным шагом, Мои мысли витали далеко от реальности, вновь и вновь возвращая меня в прошлое, давно забытую подростковую жизнь. Я мельком посмотрела на отрезанную руку, практически не осязаемую в моей руке. Я могла поспорить сама с собой: в руке нету костей. Однако, жизнь научила не совершать сомнительные сделки, пусть даже инициатором и представителем являешься ты сама. Все сделки имеют последствия, за которые необходимо платить. Плата не всегда материальна. В моем случае, я плачу за воспоминания, временами пытаясь сжечь осколки прошлого, стереть их из памяти, прекрасно понимая истину: стекло не горит. Оно лишь бьется, а когда разбивается, собрать осколки воедино уже не получиться.