Из темноты выплывают титры, перемежаясь со светом ярких витрин и вывесок в городе-мечте, городе-мираже там, за океаном. Томность и сладкая вечерняя нега вечного лета проскальзывает сквозь пальцы, плывет в звуках полицейских сирен и автомобилей, теряющих стыд в треугольниках шин на бульварах Лос-Анджелеса.
«Aeroport, aerogare / Mais pour tout l'or m'en aller / C'est le blues…» Она прекрасна, изыскана, изящна. Женщина из высшего общества должна соответствовать маске, принятой в ее окружении. «…Vienne la nuit et sonne l'heure / Et moi je meurs…» Она распущена, груба, растоптана и немного безумна. Уличная женщина должна соответствовать маске, надетой на нее чужими людьми. «C'est sexy le ciel de Californie / Sous ma peau j'ai L.A. en overdose / So sexy le spleen d'un road movie / Dans l'rétro ma vie qui s'anamorphose», – рисуется припев песни «California» голосом Милен Фармер.
– Всегда думала, какая же она настоящая?.. – заметила Аня, снова присев на диванчик рядом с Колей, который смотрел музыкальные клипы по телевизору в холле гостиницы «Меланхолия».
– Их же две…
– А, по-моему, одна… просто один из образов отражает подлинную сущность, а второй – притворство. И та, которая притворяется, страшнее, – Аня усмехнулась.
– Глупости все это…
– Может быть… Идем спать, нам надо отдохнуть после этого тяжелого дня, – она встала и пошла в их номер. Коля еще раз взглянул на мерцающий экран телевизора и направился за ней.
Снова витрины, вывески, билборды. Две разные и одновременно одинаковые парочки в порочном городе ночи. Мелодия одиночества и бегства. «…Mon amour mon Wesson / Mon artifice / La chaleur du canon / C'est comme une symphonie». Они видят друг друга или видят себя… Ах, этот человек рядом… эти бесполезные люди… Невыносимо. Она меняется, превращается в ту, другую. Ее больше нет. И в то же время она вновь есть… с этим человеком, которого она убивает. «…Dans l'rétro ma vie qui s'anamorphose» – допевает Милен Фармер.
* * *
Я скрываюсь от них, прячусь за деревьями и бегу, бегу, бегу… Босиком по опавшей листве… и мои голые ноги чувствуют сырую вязкость земли. Иногда мне кажется, что я пропаду в этом темном лесу, где нет места для выживших после вселенской войны. Здесь заготавливают эшафоты для всех сбежавших, властью силы объявленных сумасшедшими. Но я ловчее других, поэтому отрываюсь, хитростью обманывая преследователей, способных лишь мучить и ненавидеть. И слышу, слышу звуки свободы в своей голове…