Невозможно. Но зачем похитителям врать? Сорвать двойной куш? То есть…
Она вскакивает, но тут же вновь садится на жесткий сундук. Перед глазами колышутся цветные круги. Голова трещит от усилий.
Возможно, похитители получили деньги с Кирилла и хотят еще?
Она падает ничком на матрас. Нет. Назови они сразу двойную, тройную, любую цену – Кирилл бы…
Кирилл бы – что? Нашел? Землю перевернул, но собрал?
Значит, не собрал. Не нашел. Не перевернул.
Снова шаги. Уже привычные, мужские. Скрип. Свет. Пародия на лицо. Корзинка вниз.
На этот раз не еда, а что-то громоздкое и угловатое. В корзине оказывается переносной проигрыватель видеодисков со встроенным экраном. Приложенная записка гласит: «Посмотри. И еще раз подумай над нашим вопросом».
Она включает и чуть не падает в обморок. Кирилл. Он смотрит в камеру. Глаза тусклые.
– Алена… – он едва выталкивает слова. – Извини. Ничем не смогу тебе помочь.
Алена задыхается. Кирилл без одежды. В чужой постели. На заднем плане видны женские вещи. Мало того, там успела мелькнуть женская фигура, одетая в домашнее.
– Прости, что так получилось… – долдонит несостоявшийся муж, – что пришлось сказать это вот так… Я ухожу к другой. Когда-нибудь ты поймешь меня. Прости.
Запись окончилась. Сверху опустили новый мини-плакат: «Ну не сволочь? Что нам теперь с тобой делать?»
Мозг вдруг включается. Если никто не заплатит, выхода отсюда нет. Выкручиваться нужно самой.
Кто еще соберет ради нее такую сумму? Друзьями-подругами она не обзавелась. На работе коллеги таких денег в глаза не видели. Друзья Кирилла? Володя Горский? Володей, а не Владимиром Терентьевичем, он стал в первый же день знакомства, замучив комплиментами во время спонтанного танца. Буквально заставил называть на ты. И то, что произошло на следующей встрече, которой она так не хотела и куда все же пошла, вняв нечеловечески-страстным мольбам о помощи… Вот и проявляй после этого сострадание.
Он обещал золотые горы. Цветами усыпать, на руках носить. Квартиру снял и говорил, что для нее. Врал, конечно. Но как же врал…
А все из-за Расула. О, кстати.
Алена оживает.
– Запишите, – сообщает вверх. – Владимир Горский и Расул Гаджиев.
Корзинка уносится вверх и вскоре возвращается. Снова с проигрывателем, без записи с Кириллом, но с несколькими комплектами батареек и стопкой других дисков.
Кино о любви. Много.
Слезы душат Алену. Рыдания. Истерика. Боль – долгая и почти смертельная. Кулаки об стену – в кровь.
Успокоение приходит нескоро.
– – – – – – -
Он преклоняется перед этим совершенством. Боготворит. Ее глаза… Что скрывается за влажной поволокой сейчас закрытых небесных очей, чей взгляд неумолимо притягивает, сладко щебечет и нежно шепчет, бесконечно много обещает, больно обжигает, рвет душу в клочья, крадет уносящееся сознание и бьет острием копья прямо в сердце?