Из-за пазухи вылетают иглы. Клыки клацают возле уха.
Резкий отскок и тут же двигаюсь вперед. Игла втыкается во второй глаз оборотня, тот от боли запрокидывает голову. Тут же провожу апперкот в челюсть, так, что лязгают белеющие зубы, а пара клыков вылетает на протертый линолеум.
– Арррх, – захлебывается Жмырь, когда грузное тело заваливается назад. На стеклянный шкаф.
Мелкие осколки брызжут в стороны, звук падения звучит громовым раскатом.
– Тише, Саша! Иначе примчатся все остальные! – сзади раздается знакомый рык.
Такой же я слышал той злопамятной ночью, когда разобрал в нем слово «Беги».
Я вижу, как серый перевертень с белым пятном на лбу задирает голову другого оборотня. Тот самый ужасный оборотень, который постоянно попадался на пути и снился в кошмарах. Его лапищи охватывают челюсть перевертня, который силится вырваться из стальной хватки, на рыжеватой шерсти мотаются лохмотья милицейской одежды.
Я едва не расплачиваюсь за свою заминку, когда Жмырь вылетает из обломков шкафа. Лапищи бьют по воздуху в том месте, где я только что был. Танцевальным пируэтом я ухожу с линии атаки и оказываюсь сбоку.
Серое тело врезается в крашенную масляной краской больничную стену. Гремит и отлетает в сторону пружинная кровать. Жмырь снова бросается на меня…
Мощное тело пролетает мимо, когда третья игла впивается в сердце оборотня. Как мешок с мукой Жмырь валится возле Голубева, который ломает шею рыжеватому перевертню.
Бывший прапорщик извивается как угорь, пытается вырваться из стальных объятий серого перевертня. Верхние лапы оттягивают ломающие шею конечности, нижние царапают и бьют по полу.
У Жмыря моментально исчезает шерсть, из раны на сердце цедятся алые струи, тело изгибается в агонии. Я огибаю сражающихся перевертней и с размаху вбиваю медный стержень в запачканный кровью лоб. Обезображенный человек ещё пару раз дергается и затихает на полу.
– Помоги ему, Саша, – слышится тетин голос с кровати.
Я оглядываюсь на пару перевертней. Поломали бы они друг друга, а потом я бы убил победителя. Но враг моего врага – мой друг, поэтому я всаживаю иглу в сердце нижнего оборотня. Тот гулко ухает, лапищи скребут по полу, оторвавшись от стягивающих захватов и, после громкого хруста, голова начинает отделяться от туловища. Последний рывок и на пол падает человеческая голова.
– Навыки не потерял, – раздается с кровати спокойный теткин голос.
– Такое не забывается, тетя Маша. Подайте плащ, пожалуйста! – отвечает Голубев-оборотень.
– Какой же он тяжелый! В карманах камни носишь? – тетя с оханьем протягивает одежду.