Я гулял по улицам Минусинска, город жил своей особенной неторопливой жизнью. Я бродил по антикварным лавкам и блошиным рынкам, которых тут было множество ввиду бедности основного населения. Летнее солнце играло гранями старинных статуэток, расписные безделицы, выстроенные правильными рядами, притягивали прохожих. Жизнь текла и продолжалась. Поток прогуливавшихся горожан сменялся новым потоком, это был настоящий калейдоскоп лиц, событий, человеческих судеб.
Бесцельно слоняясь по улицам маленького Минусинска, я вдруг заметил, что за мной следят. Меня это и не удивило вовсе. Если мне прислали письмо пару дней назад, значит, они про меня уже и так все знают. Кто за мной следил, я, конечно же, так и не увидел. Просто какая-то иномарка время от времени появлялась рядом со мной. Но меня это даже не напрягло нисколько. Пусть следят сколько угодно. Их желание понятно, Виссарион хочет быть в курсе дела, куда я отправился, что насобирал, чем занимаюсь. Мое журналистское расследование, конечно, ему поперек горла встало. Да он явно боялся, ведь прекрасно осознает, что делает. Не осознают и не понимают, что, где и как, его адепты, это да, они совсем зазомбированные, а вот он-то прекрасно понимает, к чему его это может привести. И, конечно, боится, что я до чего-то докопаюсь. А в том, что в этом деле есть еще что-то скрытое ото всех, это очевидно. Нейролингвистическое программирование, деньги за квартиры, и имущество своих адептов, гранты зарубежные, вырубка тайги, участие бывших гэбэшников и т.д. Это все понятно, но есть еще что-то, то, чего не знает никто. Этого-то Виссарион и опасается. Что эта тайна может стать известна. Поэтому ее он ревностно охраняет, и будет охранять. Я уверен, что в эту тайне не посвящены даже его апостолы, ну, может, за исключением единиц. Не знаю, что это за тайна, но надеюсь, что выясню.
То, что она есть, я даже уже и не сомневался, я просто чувствовал, что она есть. Да и потом, её не может не быть, этой тайны. Что-то было такое, что позволяло секте Виссариона существовать все последние пятнадцать лет. Это при том, что тоталитарные секты в России запрещены законом и преследуются. Любая тоталитарная секта грозит её руководству уголовным преследованием. А тут Виссарион захватил целую гору, привлёк тысячи людей в адепты, практически открыто занимается своей деятельностью в Минусинске и по всему миру. Пропагандирует в открытую суицид в чистом виде, и всё это безнаказанно. Мало того, каждый год в его секте несколько человек, по данным МВД, действительно кончают жизнь самоубийством. Такого, просто так, без ничего не бывает. Это очевидно. Не может так быть, чтобы власти, зная всё это, ничего не делали. Значит, в любом случае, есть, что-то такое, что скрывается за всем этим. Хотя, конечно, из-за денег тоже люди идут на всё, что только можно себе представить, но не до такой же степени. Ну, ничего, я это выясню, или я не журналист. А то, что они за мной следят, ничего страшного, они ничего не посмеют сделать. Я журналист газеты. Они побоятся меня тронуть, иначе такой шум подымется, что вся их секта вместе с горой провалится в тартарары. А это им уж точно не нужно, тем более шумиха в прессе. Для них это будет убийственно. Ведь пресса – это общественное мнение и инструмент по управлению им. Так что пусть наблюдают, сколько влезет, мне это совсем не мешает.