Юлька медленно сделала шаг в сторону, не сводя глаз с вороненного ствола ружья. Сердце бешено колотилось в груди. Она отчаянно искала выход.
– Кто знает о том, что вы тут?– с легкой грустной улыбкой уточнила Лужина.
– Все!– торопливо брякнула помощница, выдав себя с потрохами.
– А вот я, думаю, что никто…Вы молоды, девушка, азартны и ни с кем делиться славой не стали бы…– вдова капитана зашла за спину Юльке, даря ей шанс, даже не предполагая, что находится на одной с ней линией огня, и если этот Матвей действительно ее любит, то стрелять не станет, боясь, что попадет в хозяйку дома.– Так что, если мы вас здесь застрелим, а потом немного забетонируем, то никто не подумает на убитую горем вдову? Не так ли?
– Да пошла ты!– громко ругнулась Лавоченко, делая движение резко вниз и в бок, чтобы уйти с линии огня. Палец Матвея дернулся на крючке произвольно. Юлька была уверена, что стрелять парень не хотел. Гулко прозвучал выстрел. Тело Лужиной покачнулось. На черном пеньюаре в области груди стало появляться темное пятно. Она с трудом втянула в себя воздух, растерянно улыбаясь, еще не понимая, что ее только что убил собственный возлюбленный.
– Матв…– попыталась она что-то сказать, но рухнула на пол, опрокидывая журнальный столик с бокалом недопитого вина.
– Лена!– парень бросился к ней, забыв про Юльку. Его отчаянный крик разорвал тишину пустого дома, будто взрыв снаряда большой мощности. Он не видел ничего кроме Лужиной. Ее голова с разметавшимися по коленям Матвея светлыми волосами безжизненно смотрела на него мертвыми пустыми глазами, полными печали. – Лена…
Юлька аккуратно обошла их двоих и подняла ружье с пола. Так и есть…Заряжено оно было крупной дробью, не оставляющей шансов выжить при попадании в сердце. Ловко разрядив его, она отбросила оружие в сторону. Набрала номер Мишки Карташа – друга Вишневского, занимающегося убийством Лужина.
– Михаил Сергеевич, я нашла убийцу Лужина. Диктую адрес! Приезжайте с районными операми, тут, увы, еще и труп заказчицы…
Тихо она вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Почему-то она была уверена, что Матвей никуда не сбежит отсюда. Не дать им шанса побыть напоследок вдвоем, она не имела права. Видимо, это была действительно любовь. Именно та самая, о которой пишут в книжках, из-за которой начинают войны и гибнут целые государства, а Лужин в этой любви был лишь досадной помехой. Лавоченко вздохнула, прижавшись затылком к прохладной стене. Ей почему-то захотелось увидеть Вишневского, чтобы тот с его ехидной улыбочкой подначивал ее, успокаивал, ругал, да что угодно, лишь бы был рядом. А как же Руслан?…Тоскливо и грустно на душе…Мерзко, словно в чем-то грязном выкупалась. Тошно…