— Но мы можем вместе остаться жить, — слабо предложил Фокс. — Если ты сдашься, то мы оба выживем и пойдем своими путями. Я на свободу, ты на планету-тюрьму. Такой, как ты, будет процветать на Персефоне. Тебя и там ждут новые победы. Почему бы и нет?
Трайбер остановился перед ним, громада неукротимой злобы. И Фокс ощутил внезапно, как больно ящерну. Не в теле, а глубоко внутри.
— Я думал, мы с ними вместе, — проронил вождь. — Я верил в нас троих.
Человек посмотрел на него со смесью ненависти и горечи. Жалеть эту безжалостную тварь он бы не стал ни при каких обстоятельствах. Трайбер заставил умереть Маккелена, убил несчастного израненного следака, уничтожил неповинных живых существ в своих интересах. Он не пощадил несчастную женщину, любившую не его, когда она проиграла, а ведь мог бы пощадить и отпустить. Он всю жизнь убивал направо-налево, сеял хаос, страх и смерть. И Фокс хотел бы увидеть, как этот ящерн умирает в мучениях. Если бы детектив мог, он бы сам убил его без малейших сомнений. Сделал бы вселенную чуточку добрее.
Но хотеть кому-то смерти иногда не мешает поговорить с ним по душам. Больше того, иной раз только с ним и возможен самый искренний разговор.
— Если я чему-то и научился за чёртову прорву прожитых лет, — сказал Фокс, сев на полу и прислонившись к силовой стене, за которой бесновались, пытаясь вырваться, десятки ветерков. — Так это тому, что жизнь всегда больше, чем ты можешь представить. Кто бы ты ни был, жизнь всегда огромнее тебя. Ты думаешь, что уже понял её, а она снова преподносит сюрпризы. Её невозможно полностью просчитать и предугадать — всегда найдется или случится что-то, что ты не знал и не учел.
Он тяжело вздохнул.
— Вот я: думал, что у меня хороший план. Учитывая все обстоятельства. Что я достаточно про вас узнал, что смогу просчитать и сманипулировать вами, протянуть время, пока корпораты не придут. Я, конечно, не думал, что это будет так легко. Что вы уже вознамерились поубивать друг друга, и нужно только открыть ваши секреты. Но ещё меньше я ожидал, что корпораты наймут второго сыщика. Что он отправится следить за мной. Что вы и его схватите. Согласись, глупейшее стечение обстоятельств. Хотя, зная, что до предела логические кристаллы лишены эмоций, я мог бы догадаться… Мог бы…
Ящерн молчал, в упор глядя на человека, фазовый нож едва заметно мерцал в его руке. На клинке не было крови и ошмётков, он исчезал на доли секунды, затем опять появлялся, чистый и идеальный. Созданный заново.
— Покажи мне сердце истины, — сказал Трайбер.
Лицо детектива исказилось, как от оскомины.