В кладовых гостиницы сотни килограммов разных круп от риса до овсянки, а также столь редкие в нынешние времена залежи кофе, соли, сахара. Помимо этого, наш главный инженер-агроном молчаливый Закария целыми днями пропадает в оранжерее, где растут несколько яблочных и апельсиновых деревцев, ряды овощных культур, а также пара грядок с ягодами. А есть и вовсе редкие растения, типа японского багряника и розовых кустов, которые Закария больше, как хобби, выращивает. Его оранжерея – настоящий рай для мусульманина Закарии, который конец света воспринял буквально и теперь строит свои собственные райские сады, коли Аллах пока не принял его к себе.
– То есть вирус способен активировать какие-то мыслительные процессы в мозгу для выживания? – спросила Тесса с набитым ртом.
– И не просто какие-то, а конкретно память.
– В этом и состоит главный постулат теории Кейна.
Ответили Малик и Божена – ассистенты Кейна.
– И в чем же он состоит? – не понимала Тесса.
– Если вирус способен активировать и деактивировать области своего распространения, значит и мы можем это сделать. Надо лишь понять и скопировать его методы, чтобы излечить людей.
Его британский акцент сразу выделяется на общем фоне. Голоса ребят тут же затихают, давимые авторитетом основателя местной мини-базы. Кейн появился в проходе позади нас. Как всегда одетый в черные джинсы и водолазку, облегающие его стройную статную фигуру. Он медленно прошел к столу, украшая наш тесный мир своей горделивой осанкой, и сел на свое место – во главе стола. Кейн его не выбирал, это мы сделали из него нашего короля. По существу, ему вообще на нас наплевать. Он больше дружит с клетками и бактериями, нежели с людьми.
Поначалу, когда я только сюда попал, мне было некомфортно находиться рядом с ним из-за его постоянного молчания, но с течением времени я понял, что я не один такой. Мы все чувствуем себя неловко рядом с ним. Он вроде бы нам жизнь спас, но ведет себя так, будто мы ему не нужны. На деле мы для него просто сопутствующие знакомые и материал для изучения и обосновались здесь, потому что ему нужны наши разнообразные жидкости для создания противовирусного препарата. Кто-то стал помогать ему, кто-то взялся восстанавливать отель. Кейн был не против, но и особого энтузиазма не испытывал. Он вообще довольно закрытый человек. Мы до сих пор не знаем о нем ничего кроме того, что написано в учебниках из Хроники. Он никогда не рассказывает о своей жизни до Вспышки, не называет имен, не впадает в старческие воспоминания, хотя давно вошел в подходящий для этого возраст. За восемь лет, что я прожил с ним под одной крышей, я не узнал о нем ничего больше того, что узнал в самый первый день. И хотя по его равнодушному меланхоличному выражению лица можно подумать, что за семьдесят семь лет жизни он потерял способность чувствовать и изображать эмоции, со временем я начал замечать оттенки глубокой печали в его глазах. Конечно, я могу это все надумывать, потому что по его лицу и впрямь тяжело понять, что он чувствует в данный момент. Но я человек, а люди обладают странной способностью предугадывать то, что сокрыто от органов восприятия. Интуиция. И вот моя интуиция подсказывает мне, что несмотря на нашу многочисленную семью в этом отеле в горах, Кейн по-прежнему очень одинок.