– У нас гость. Затопи-ка баньку, да на стол что-нибудь сообрази из меню выходного дня, – распорядился хозяин. Лицо коротко опустилось в понятливом и почтительном кивке. Из избушки вышла крошечная сгорбленная старушка и шустро посеменила к колодцу, где тут же начала проворно скрипеть воротом.
– Здравствуйте! – крикнул Аркадий старухе, но та никак не отреагировала на приветствие. Тогда молодой человек обратился к Сан Санычу: – Ваша жена?
– Жена? Скажешь тоже! – впервые с момента их встречи старик улыбнулся, показав ряд ровных и крепких белых зубов. – Это кормилица моя. Нянька. Арина Родионовна.
– Как у Лермонтова? – Аркадий вспомнил, что в школе ему что-то рассказывали о няньке с таким именем, оказавшей сильное, чуть ли не решающее влияние на творчество классика русской литературы.
– Вроде того, – Сан Саныч снова нахмурился. – Баню истопить – это тебе не мобильное приложение слепить. Пока мы с Ариной Родионовной делами занимаемся, ты у нас под ногами не путайся. Ложись, да поспи пару часиков.
– Прямо здесь что ли? – удивился дизайнер.
– Нет, конечно, в мою постель ложись. Только простыни свежие постелю, чтобы они смрадом твоим как следует пропитались. Подозреваю, что такое явление, как сарказм, может быть тебе не знакомо, поэтому переведу на дизайнерский язык. Да, Аркаша, прямо здесь. Тут есть все необходимое – земля, чтобы лечь, и твои полотенца, чтобы укрыться. И вообще, тебе уж не впервой, так что нечего тут кисейную барышню из себя корежить.
Равнодушно хмыкнув, Аркадий сделал так, как ему сказал Сан Саныч. Лежать на траве оказалось намного приятнее, чем на лесной почве с впивающимися в бока ребрами корней и иголками хвои. Неожиданно для самого себя, молодой человек мгновенно расслабился и провалился в мягкую пелену сна, изумрудную, как трава у дома охотника.
Во сне Аркадию привиделось, что ему снова восемнадцать лет, и он, успешно отучившись первый год в институте, дикарем отдыхает с однокурсниками в Коктебеле. Раннее утро, но солнце уже высоко. Лучи нагрели палатку, в ней почти нечем дышать, но после вчерашнего портвейна и песен под гитару у костра до трех часов ночи нет сил окончательно стряхнуть с себя сон и вылезти наружу. Полог палатки отгибается и внутрь пролезает Ариша – девушка из параллельной группы, которую Аркадий вчера после трех стаканов и сердцещемящей песни «Я ломал стекло, как шоколад в руке» отважился поцеловать. Ариша стягивает с себя тоненькую маечку, снимает плавки и ложится на юношу. Она обвивает его плечи руками, обхватывает его бедра своими и впивается в пересохший рот долгим поцелуем. Аркадий понимает, что сейчас он либо задохнется, либо расплавится от вулканического жара, созданного солнцем и девичьим телом. Он пытается отстранить девушку, но силы неравны.