«От одиночества, – печально прозвучало в голове голосом Арьнена. – Вокруг неё было много людей, и даже могущественный бог с удовольствием вёл с ней беседы. Но всё же эта девочка по-настоящему интересовала лишь тех, кто никак не мог быть с ней рядом. В конце концов, она осталась настолько одна, что одиночество проникло глубоко внутрь. Все клетки её тела тоже разъединились. Стали глухи. Перестали понимать, поддерживать друг друга и отринули из себя душу».
Осталась одна? Да неужели?! А я, что тогда приехал?!» – на полном серьёзе возмутился Остор.
«Судя по всему, чтобы постоять в сторонке и посмотреть, как она умирает. И, с одной стороны, это правильно. Ваш брат наверняка спросит, как это произошло. Сможете пересказать во всех подробностях».
– Замолчи уже!!!
«Не хочу! Вы просили меня о разрешении проблемы, Остор. И вопреки собственным принципам я помог. Я дал вам все возможности, совершая весьма преступное и рискованное деяние! – злобно выговорил Арьнен. – А теперь вы пятитесь как рак?! Хотите таким образом упрекнуть в собственных ошибках?!».
– Чего вы так кричите, Владыка Остор? – поинтересовался Станислав и неприятно улыбнулся гаденькой ледяной улыбкой. – Мы же с вами ещё не приступили к дискуссии.
– Какой?
– Есть ли бог на свете.
– Есть. К моему прискорбию, он есть! И не один даже. Иначе, без их больной фантазии, мы бы с вами никогда и ни за что не встретились!
С этими словами Остор подошёл к столику, где недавно брали кровь у Инги. Затянул жгут на здоровой руке и воткнул в вену чистый шприц.
– Чего это вы делаете?
Действие заинтересовало не только Станислава.
– Иполняю свои обязательства перед одним сволочным богом, но вы можете вмешаться и пристрелить меня. Очень даже буду счастлив!
Мешать ему, однако, не стали. Для отсутствия любой помехи оказалось достаточно одного многозначительного взгляда местного «дирижёра». Так что Остор выпустил из шприца весь воздух, и вколол свою кровь Инге. Реакция не заставила себя ждать. Её кожа резко поблела и приняла характерный для островитян оттенок. Наверное, если бы не краска, то и волосы бы почернели. Потому что открывшиеся глаза сменили цвет на светло-серый так, как будто кто-то дотронулся до них кистью с краской.
– Остор, – хрипловато произнесла Инга. Её губы немного изогнулись в улыбке. – Тебя зовут Остор.
– Я – Остор. А ты – Инга, – привычно ответил он. В глазах девушки промелькнули искорки смеха, намекающие о проснувшемся разуме, а потому прозвучал и его вопрос. – Теперь ты вернулась?
– Да… И хочу сказать, на Грани мне до колик осточертело!