И разведчики Прокофия рысью устремились к войску, которое двигалось живой гигантской змеёй, огибая холм царя Александра.
– Вот так вот, дружище Кеос, теперь ты видишь, какие у нас дела! – резюмировал царь, – Но извини, ведь ты, кажется, хотел мне что-то сказать?
– Мне больше не нужно слов, Государь! – ответил Кеос, устыдившись своей минутной слабости, – Дозволь заняться своими прямыми обязанностями, – помогать Аминте исполнить твою волю!
– Вот эти слова я рад слышать, Кеос, вот это я рад слышать, – и Александр хитро и весело, с прищуром посмотрел на своего верного слугу, – ступай же! И помни: моя воля только в одном: чтобы моя милая Греция дышала полной грудью! А ведь ты тоже часть её, Кеос! Так дыши и наслаждайся тем, что мы делаем, это ведь – твоё дело, твоя добыча, твои заслуги! Я, царь, служу народу, а ты, народ, служишь мне! Вместе – мы сила! Ступай же и не теряй времени на слабость!
Кеос рванул с места в галоп, подымая пыль, по направлению к своим знамёнам. А Александр долго ещё стоял на холме, улыбаясь чему-то своему, глядя вслед всаднику. В лучах вечернего солнца сверкали его доспехи, и был он прекрасен, словно бог, сошедший с Олимпа на землю, сюда – на вершину холма – поглядеть на смертных.
И обернулся Кеос и увидел небесной красоты картину: золотой воин на блестящем вороном коне в лучах вечного солнца.
И долго потом Кеос не мог избавиться от вездесущего видения этого божества, которое преследовало его повсюду.
«Не трать время на слабость!» – заповедью звучало в его ушах.
И долго потом не мог заснуть Кеос в преддверии очередной страшной и великой битвы. А по лагерю как заклинание ползло слово «слоны», и опытные старые войны при этих словах становились суровыми и странно задумчивыми, а молодые – задиристыми и наигранно весёлыми.
И долго после этого во снах Кеосу являлся золотой воин на вороном коне, бесстрашно смотрящий с холма на своих врагов. И воин смотрел так же и на него, Кеоса. Смотрел с хитрецой и улыбался, повторяя: «Не трать время на слабость!»
И стыдно было Кеосу за свою трусость и слабость, и за желание сдаться. И вместо желания сдаться и вернуться в Грецию просыпался он с той поры только с одним желанием, сладким, как мёд, растекающимся по жилам, словно патока – умереть! Умереть не просто так, как умирают простые смертные, а умереть со славой, с великой славой, которая вовеки будет окружать имя Великого Александра!
* * *
Великий Александр! Филби наконец-то смог соображать. Ничего себе, сон! В таких деталях и со столькими подробностями, уж больше похоже на воспоминание, чем на сон. Но ведь он, Тодд Филби, капитан глубинной разведки. Это не его воспоминания! Черт знает что происходит, может, крэглинги применили какое-нибудь психотронное оружие, раз его теперь так не по-детски разносит…