Фейри тонко и прелестно рассмеялась.
– Что ты! Мы никого не заставляем. Поверь мне, люди и нелюди порой сами хотят сделать для нас то, что нам будет приятно или полезно. Гипноз, как тебе сказать…это не на физическом уровне. Это не волшебство какое-то, которое мы излучаем. Просто мы умеем…– никому не говори, – она притворно зашептала, – манипулировать.
– Что же ты тогда сюда попала и не выкрутилась из такого переплёта? – прямо спросила её я.
– Господином не получится манипулировать, – просто и без обиняков ответила она, – это не в моих силах. Потом я совсем не уверена, что то что ждёт меня за пределами этого замка меня обрадует. Пока пусть всё останется как есть…А дальше…Жизнь течёт – всё меняется…– пространно взмахнула своей изящной ручкой фейри. Я поняла, что она что-то недоговаривает.
Фейри слывут изворотливым народом, всегда приспосабливающимся к жизни и тому, что она им предлагает. А ещё скрытным и хитрым. И я в целом удивилась уже факту, что Айла разоткровенничалась со мной. Может я ей просто понравилась, а может в этом какой-то расчёт. Жизнь течёт – всё меняется… Увидим.
Глава 2. Delirium Tremens.
Голодная и измученная, заснула я лишь под утро. Мне снилась прекрасная фейри с глазами волка. Снилось, что она гипнотизирует меня взглядом своих странных глаз , целует в губы, зовёт куда-то…
Утром меня посетили молчаливые служанки. Они были скромно одеты, лица у них были простые и отстранённые. Горничные забрали корсет, который я еле расшнуровала перед сном, помогли мне принять ванну – небольшая комната со вполне современными удобствами граничила с моей – помогли причесаться. Потом меня одели, несмотря на мои вопросы и протесты. Хотя одеждой это можно было назвать с трудом. Я облачилась в странный костюм из кожаных ремней хорошей выделки и медных заклёпок, соединяющих ремни. Грудь оставалась обнаженной. Кожа хотя и была мягкая, заклепки впивались в тело и не давали сутулиться и расслабляться. Застегивался костюм предположительно на пояснице. Без зеркала я пока не видела. Я очень надеялась, что при желании можно было расстегнуться и хотя бы справить нужду. Чувствовала я себя неловко и стеснённо.
Мне принесли и поднос с едой – холодной олениной и фруктами. Вино в египетском кувшине было нещадно разбавлено водой. Кто- то явно хотел, чтобы я оставалась в трезвом уме и памяти.
Трапезу мою вновь прервали уже знакомые звуки хлыста и чьей то боли. Неужели так и будет каждый день? Я следующая? Нет уж. Пора убираться отсюда. Я выглянула в окно. Все та же картина. Белокурые волосы очередной рабыни прилипли к мокрой от пота спине. Я стояла у окна и думала, что никто не замечает моего присутствия. Однако палач вдруг перестал наносить удары и, медленно развернувшись, поднял голову. Он посмотрел прямо мне в глаза. Как говорят некоторые чувствительные барышни, заглянул прямо в душу. Его лицо было неожиданно открытым и безмятежным. От этого шокирующего контраста его простого, спокойного, молодого лица и хлыста в руках, только что рассекавшего кожу блондинки у столба, мне стало еще больше не по себе. Я отпрянула от окна.