В тот день, когда посвятил Руби в свой план, Пол предположил, что река будет самым надежным местом для сокрытия тела.
– Но если тебе не нравится эта идея, в той глубокой могиле в лесу еще достаточно места.
Его улыбка была бесчувственной, почти зловещей, и Руби знала, что в тот момент видит его истинное лицо.
Но он был прав – в убежище еще много места. И никто никогда о нем не узнает. А если и узнают, то к тому времени Пол и Руби будут уже далеко.
Руби пыталась его отговорить, хотя и знала, что сделать это будет непросто. Когда этим утром он пытался зазвать тетю Энджи в дом, Руби знала зачем. Слава богу, тетя не поддалась на уговоры.
И тем не менее все это помогло ей лучше понять Пола: понять, на что он способен.
Руби лишь надеялась, что он не узнает раньше времени, на что способна она.
– Ну и куда? – спросил Пол, когда они подошли к стойке компании «Пан-Американ». – Куда захочешь, туда и полетим, Руби.
Руби погрузилась в раздумья. Ей, конечно, очень хотелось в Грецию, но это можно отложить на потом. Посмотрев на список ближайших рейсов, она произнесла:
– Я слышала, в это время года очень красиво в Испании.
1962 год
Это было первое по-настоящему холодное осеннее утро, но, к счастью, безветренное. Я надела толстый теплый кардиган и джинсовый комбинезон и, оставив сына на попечение матери, сказала, что хочу взять лодку и покататься по озеру в одиночестве.
– Как хочешь, – пожала плечами мама. – Мы с Вилли справимся. Правда, приятель?
Мальчик кивнул и попросил у бабушки печенье.
Я поцеловала сына, заглянула в его потрясающие темные глаза и ласково сжала крошечные плечики. Даже если за ребенком приглядывал кто-то из взрослых, мне было трудно расстаться с ним.
Нет, я не сумасшедшая мать, и у меня не было причин быть такой. У моего ребенка целый отряд нянек, и даже в отсутствие отца он совершенно не обделен вниманием. Так что я не беспокоилась за его благополучие. Причина, по которой я так внимательно смотрела на него, крылась в моем желании понять, каким человеком вырастет этот малыш. К счастью, пока я не видела в его поведении сходства с отцом.
Еще совсем недавно я называла ребенка совсем иначе, но спустя некоторое время после возвращения из Нью-Йорка сказала членам семьи, что больше не хочу думать о своем сыне как о Поле-младшем.
– Ему нужно свое собственное имя. Так что давайте использовать его второе имя – Уильям.
Помахав рукой маме и Вилли, я спустилась по деревянным ступенькам к причалу, где стояла моторная лодка моих родителей, и обернулась на обшитый вагонкой дом с мансардными окнами под крышей, окинула взглядом ухоженную лужайку и опрятные горшки с золотистыми и лиловыми хризантемами на крыльце. Все это было таким настоящим и знакомым.