Руби вполне могла бы жить здесь.
Неподалеку от дома, у кладбищенской стены, находилось убежище. Чтобы в него попасть, надо было откатить в сторону тяжелый камень, разгрести землю и, взявшись за кольцо металлической двери-люка обеими руками, что есть силы потянуть на себя. Вниз, в темноту, вела металлическая лестница.
С непривычки человек, находящийся так глубоко под землей, мог бы почувствовать себя крайне неуютно, но Руби убежище никогда не пугало. Она бывала в нем много раз, и все же сегодня ночью у нее не было намерения спуститься туда снова. Даже мимолетная мысль о том, чтобы спрятаться в убежище, казалась ей абсурдной. Там она не чувствовала себя в безопасности.
Отец, будь он здесь, непременно утверждал бы обратное. «Это самое безопасное место на земле». – говорил он об убежище.
Что ж, это было не единственным разногласием между Руби и отцом.
Об убежище знали всего несколько человек. И уж точно не представители полиции. Обыскивая все вокруг после смерти отца, они даже близко к нему не подошли. Да и с какой стати?
Но дяде Полу об убежище было известно.
Зачем он привез в Стоункилл жену и ребенка? Если бы он оставил их дома, все было бы гораздо проще.
Но даже несмотря на это, Руби не могла не признать, что Пи Джей чем-то ее подкупил, чего она никак не ожидала от ребенка. Она снова и снова размышляла об этом, теряясь в догадках, и в конце концов пришла к выводу: все дело в том, что Пи Джей напоминал ее саму в детстве. Мать показывала Руби детские фотографии, которые хранила в обувной коробке в своем шкафу. На большинстве фотографий был изображен стеклянный дом. Мама начала его снимать на начальном этапе строительства и закончила, когда он был построен и обставлен современной мебелью. И все же среди видов дома затерялось небольшое количество семейных фотографий.
Больше всего Руби любила ту, где она, совсем еще малышка, сидит на коленях у isoäiti. Руби знала всего несколько финских слов, и это входило в их число, но никогда не называла бабушку «isoäiti» или другим, более распространенным финским словом «mummi». Руби звала ее бабушкой, потому что мать говорила, что они американцы и должны пользоваться американскими словами.[7]
Еще одно знакомое Руби финское слово «Алку», где она жила в раннем детстве. В переводе с финского оно означает «начало», но для семьи Руби Алку оказался скорее концом всего.
Руби не исполнилось и трех лет, когда бабушка умерла, но она помнила про нее все. До того, как заболеть раком, бабушка была мягкой и круглой, точно моток шерсти. Ее кожа всегда источала тепло, даже в самые холодные дни.