– Привет, как спалось?
– Спасибо, хорошо. Я, кажется, никогда не просыпалась так поздно.
– Сейчас не поздно. Часов девять.
Почему-то мы говорили шепотом, хотя кроме нас, дома никого не было.
– Тебе лучше? …э-э, чем вчера?
Ее взгляд, до того безмятежный, затуманился воспоминанием. Видно, она только теперь вспомнила. Сразу встала на ноги.
– Да, да, конечно. Лучше. Ты мне очень помог.
– Знаешь, – поспешил я сказать с беззаботной улыбкой, – от плохих мыслей очень отвлекают домашние дела. Например, мытье полов, вытирание пыли…
Я думал, она примет это за шутку, но она ответила совершенно серьезно:
– Верно. Ты прав. Должно быть, здесь полно пыли. Я совсем запустила тасину квартиру. Сейчас займусь!
– Погоди, погоди! Давай сначала ты сделаешь нам что-нибудь поесть. Честно говоря, я еще и не завтракал. Да и тебе интересней будет возиться с тряпкой на сытый желудок. – Я все-таки надеялся, что шутливый тон подействует на нее благотворно.
– О да, конечно. Надо было догадаться. Сейчас! – она не переняла тона, но радостное настроение ей передалось. – А что бы тебе хотелось?
– Только не жевать булки с чаем, как ты привыкла. Честно говоря, я был бы очень рад большой яичнице с помидорами. Кажется, все необходимое у нас в холодильнике есть. Но только – пополам с тобой!
Потом мы вместе ели и смеялись, похожие на пару, которая только начинает жить вместе – если конечно, вырезать завтрак из общего контекста нашего общения. Яичница получилась неплохой, хоть и немного пережаренной: НТ готовила не лучше, чем мужчина-холостяк средних лет. Но такой прекрасный продукт, как яйца, к счастью, испортить трудно. А еще их было много – по три штуки на брата. Я старался быть веселым, она мне старательно вторила. А ведь действительно, подумал я, если вырезать эти полчаса, если забыть, что было вчера и что будет завтра, то НТ – занимательный человек!
Но завтрак закончился. НТ принялась за посуду.
– Слушай…. Тебе ведь нужно сейчас куда-то ехать? На работу? – вдруг спросила она.
– Вообще-то, да. Вот только закончу с этим. – Я снова раскладывал детали смартфона на уголке стола.
Она нерешительно остановилась около мойки с тарелкой в руках.
– А можно мне с тобой?
– Ко мне на работу?…
Она поспешно стала объяснять:
– Понимаю, что это, наверное, неудобно… Но это то самое, о чем я говорила тебе вчера. Мне очень страшно, что ты уйдешь и исчезнешь. Нет, ты-то не исчезнешь, ты здесь твердо. А вот я – нет. Я боюсь, что я исчезну. Если ты уйдешь. Ты – единственный человек, который знает обо мне и держит меня. Как будто за руку. И поэтому я не растворяюсь.