Я обратил его внимание, что из этого выходит, что по мере старения наши действия человека все с большей вероятностью будут оказываться правильными – но ведь это не так. Но Костя поправил, сказав, что процентное соотношение ошибок и не-ошибок остается тем же. Просто чисто количественно ошибок станет меньше, как и времени на них. К тому же, продолжал он, с каждым годом «цена» ошибки должна становиться все меньше (а вовсе не наоборот), так как уменьшается продолжительность временного периода для последствий ошибки «на всю жизнь». Из этого получалось, что максимум земного легкомыслия должен проявлять 80-летний старец. Почему-то раньше я этого в старцах не замечал. Однако Костя вполне убедил меня, что сейчас мы можем не бояться принять ошибочное решение. Нам, к счастью, уже не 17 – самый ответственный возраст. И даже не 25. А целых 27. Сколько лет НТ, мы не обсуждали. У нас впереди не так уж много времени, чтобы бояться пожать плоды возможной ошибки.
–И потом, что есть ошибка? – продолжал Костя. – Ошибочный выбор предполагает, что есть другой вариант, правильный. Но чем старше мы становимся, тем меньше у нас остается возможностей для правильных выборов. Как и для ошибочных. Скажи, какой у нас с тобой сейчас альтернативный выбор?
– Не делать ничего. Продолжать по инерции сидеть на том же месте посреди пустоты, – смеясь, процитировал я его же.
– Вот именно. Тема, умоляю – давай сделаем ошибку. В будущем, возможно, и такой возможности у нас уже не будет!
Маша смотрела на него с восхищением. Ловя ее взгляд, я завидовал не Косте, а ей. Среди своих знакомых я не знал человека, который был бы влюблен сильнее. Я пытался представить себе ее чувства. Эту абсолютную осмысленность каждой минуты, посвященной ему. Знать, что тебя так любят – это, конечно, приятно. Но несравнимо чудесней – любить так самому. При условии, конечно, что предмет твоей любви – тоже не против твоего присутствия. Мне хотелось стать ею и чувствовать то же самое. К Косте или к кому-то еще. Предмет в данном случае неважен. Но, увы, я был и пребуду Темой.
– Мы будем жить в квартире, а точнее – в торцевом отсеке деревянного одноэтажного барака, – честно пугал нас Костя. – Комната одна. А вместе с кухней – две. Заметив, что мы не ужасаемся, он сдался: – Зато электричество и дрова – казенные.
Да и как мы могли ужасаться, видя счастливый блеск в его глазах!
– Интернет – тоже казенный, мобильный, и очень медленный, – чувство долга требовало от него перечислить все грядущие беды. – Не то что посмотреть онлайн фильм или скачать что-то большое, так даже на сайт какой-нибудь мы не сможем зайти. Про «Вконтакте» – забудьте. Разве что отправить и получить почту.