– Ага. Аура. Небольшая. Наш клиент.
– Плохо дело…
– Почему? Обычный бес, некрупный.
– Да это понятно. Помнишь, в деле была запись, что дед сначала в бой шёл, а потом резко выздоровел?
– Помню, конечно. И что?
– Старик не выздоровел. Это бес его полностью себе подчинил. Когда человек безумен или в коме – душа ослаблена и бессознательна, словно овощ. В ней нет разума, и чем дольше это продолжается – тем хуже. Она как воздушный шарик на длинной верёвочке, которая вот-вот оборвётся. Между небом и землёй, если упростить. Потому погань и может легко завладеть памятью и телом. Сам видел – адский вонючка знания человеческие на практике вон как лихо применяет, всем вокруг жизнь обгаживая…
– Твои предложения?
– Не знаю пока. Одно скажу – дело дрянь. Даже если мы беса изгоним – дед умрёт, в лучшем случае опять в атаку на фашистов побежит.
– А если не изгоним?
– Тоже умрёт, и довольно скоро, от естественных причин. А бес отправится дальше искать себе новую жертву. Только душу не спасём, она не разумней огурца останется. Возись с ней потом… Знаешь, – неожиданно доверительно продолжил Швец. – У нас в чистилище даже специальная терапия для таких есть. Долгая и кропотливая…
Иванов откровенность оценил. Инспектор редко рассказывал что-либо о делах наверху.
– Тогда давай думать, Антоха. Защита душ – наша прямая служебная обязанность. А как можно душу в себя привести?
– Пока не сильно закуклилась – стресс или шок какой-нибудь… Током, к примеру, бабахнуть тело или эмоцию сильную дать… На короткое время тогда она даже беса из разума вытеснить может. Но я совершенно не представляю, что может подействовать через дверь в этом, конкретном случае.
– Есть идея! – улыбка озарила лицо помощника. – Нам интернет с объявлениями об аренде нужен!
…Через три дня под окном Арона Самуиловича остановилась запылённая, немолодая ГАЗ-М1, или по-простому «Эмка». Из неё вышло двое людей в гимнастёрках с портупеями, яловых сапогах и в фуражках с голубым околышем. У одного были капитанские погоны, у другого попроще – старшины.
Зайдя в подъезд, капитан бравой походкой, цокая подбитыми каблуками по ступенькам, поднялся на второй этаж и бесстрастно нажал на кнопку звонка. Старшина замер изваянием за его спиной.
– Кто? – послышался старческий, дребезжащий голос; в дверном глазке мелькнул свет.
Вопрос капитан проигнорировал. Вместе этого казённо-требовательно заговорил сам.
– Арон Самуилович Лейц?!
– Кто спрашивает?
– Лейтенант! – заорал офицер. – Вы что себе позволяете! Если вы не знаете, как отвечать старшему по званию, то о каком переводе в действующий истребительный полк может идти речь! Доложите о своём, неподобающем офицеру, поведении непосредственному начальству! Я проверю. Лично!