– Тьфу, – одёрнул себя мысленно Ингер, – я, кажется, теперь просто боюсь зайти в кабинет Дирка!
И, стараясь не потерять уверенности, направился к знакомой двери.
Аники там не оказалось. На Ингера накатило неожиданное разочарование. Без неё кабинет оказался совершенно пустым, хотя Дирк был уже тут. Хотелось выйти, закрыть дверь, войти, но чтобы на этот раз она сидела здесь за своим столом.
Однако её не было. Зато был граф, который, не замечая состояния друга, начал обсуждать с ним вчерашние метания Дорта по Чису в поисках следов лже-Линни.
Ингер постарался взять себя в руки и ни тоном, ни взглядом не показать другу своего напряжения. Постепенно он втянулся в обсуждение текущих вопросов и пересказал Дирку советы и комментарии деда. Они обсудили какие шаги можно предпринять в столице при поисках заказчика кражи манускрипта.
В столице у графа был особняк, где, изображая прислугу, находилось несколько доверенных людей Ингера. Граф хотел послать в столицу Корина, чтобы он передал им пузырёк с запахом зелья и указал на эту особу прямо по прибытию общественной кареты. Возможно, с помощью собаки им удастся проследить по каким адресам будет путешествовать сундук до тех пор пока запах не выветрится окончательно. По крайней мере они проследят за этой лже-Линни и, возможно, зацепятся за ниточку, которая от неё тянется к заказчику. Слабая, конечно, надежда, но всё же…
Постепенно за обсуждениями злость и раздражение Ингера на всех и вся отступили, заботы о безопасности замка навалились привычной кучей и заставили барона забыть об эмоциональной волне, которая захлестнула его рано утром.
– Доброе утро, милорд! – раздался у него за спиной знакомый голос. Барон, который в этот момент стоял у окна, оглянулся и увидел Анику, склонившуюся в приветствии графу. Потом она выпрямилась, повернулась к нему и, глядя прямо в глаза, сказала:
– Доброе утро, господин Ингер! – задержала взгляд чуть дольше обычного и улыбнулась уголками губ.
Казалось, в ней ничего не изменилось с того момента, когда он видел её последний раз в этом кабинете. Знакомая светлая блузка, нитка жемчуга, гладко уложенные волосы. Но Ингер теперь совершенно иначе видел её лицо, смотрел на шею, на подключичную ямку, наполовину скрытую под кружевами блузки. Ладони сразу вспомнили шелковистость её кожи, губы заныли, желая прикоснуться к её губам.
У барона сладко ёкнуло в животе, и стало трудно дышать. Он растерялся и молчал. Потом разозлился на себя за эту растерянность и затянувшуюся паузу, покраснел и отвёл глаза в сторону. Поглядел на неё снова и с ужасом увидел, что его долгое молчание и взгляд в сторону были катастрофой. Улыбка исчезла и вместо ожидания в её глазах появилась холодная вежливость.