Впереди показались знакомые деревья. Но как деревья могут быть знакомыми? Они не подскажут правильное направление. Или подскажут?
Да, Генри определенно их уже встречал. Впереди был просвет (хотя ночью просвет – это нечто иное), деревья заканчивались. Да, он вышел из леса. Но куда?
Темно, не разобрать. Какая-то каменная постройка. Дверь. Зачем он ее открывает? Но открывает же.
«Склеп», – проносится в голове. Сюда они не входили. Кларисса тогда сказала, что это место для Оливии слишком болезненно. Здесь, кажется, лежит ее мама? То есть это склеп намного свежее тех могил, на которых Генри уже бывал. Да, однозначно, решил он, здесь лежит и дочка Клариссы, и ее муж. Тогда зачем ему сюда спускаться?
Однако он спускается. Темно. В кармане лежит телефон. Бесполезный телефон, который не может выполнить свои прямые функции. Но фонарик в нем есть, а заряд без мобильной сети сохраняется достаточно долго.
Генри светит себе под ноги, опускаясь все ниже. Глубина не велика: он спустился примерно на метра три-четыре под землю (в тот страшный подвал, кишащий мертвецами, он спускался куда дольше). Сырость, запах тлена: как и положено для такого места. Вот и комната.
Он ожидает увидеть имена. Имя дочки Клариссы. Как ее звали? Ему стыдно, но он не помнит имени матери Оливии (или она ему никогда его не называла?). Ему хочется крикнуть, но он не кричит: ему это видеть не в первой. «Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…»
Восемь тех, кто когда-то был живым. Генри насчитал восьмерых. Среди них был парень в джинсах и тот, что немного умел болтать. «Мы учимся говорить, когда становимся старше, а у них запущен обратный процесс», – подумал Генри.
Они стояли вдоль стен.
– Чего вы здесь делаете? – спросил Генри, не понимая, зачем.
Страшно? Да, ему было страшно, но он решил не показывать страх, а завуалировать его смешками. Он-то не видел со стороны, что смешки эти были явно истерическими.
Мертвецы стояли. Кто как мог. Они смотрели на него? Кажется, да, смотрели. Вот только чем? Привидения должны приходить полупрозрачными, иметь при себе глаза… Он думал об этом. Но что правдоподобнее: смотреть призрачными газообразными глазами или вполне осязаемыми черными глазницами? «Ни то, ни другое», – подумал Генри. Однако их лица были направлены на него. Болтливый парень пытался что-то сказать.
– Я тебя не понимаю, – ответил Генри.
– Кига, – произнес мертвяк.
– Книга? – переспросил Генри. Тот утвердительно кивнул. – При чем тут книга?
Костлявые руки сложились в ладони, а затем раскрылись, имитируя раскрытие книги.