Я судорожно вздохнул, чувствуя, как растёт внутреннее напряжение, и быстро поглядел по сторонам. Ничего подозрительного я не заметил, и это отсутствие свидетелей придало мне сил. В тот момент, когда раздался щелчок кодового замка и девчонка распахнула дверь, я оказался у нее за спиной и резко втолкнул ее в гулкое чрево тёмного подъезда. Левой рукой я жестко зажал ей рот, буквально раздавив все попытки издать какие-то звуки, а правой уткнул ей в бок вороненый ствол пистолета. Она даже не дернулась, и я прямо физически ощутил волну парализовавшего ее волю ужаса. Крепко прижав девчонку к себе, я наклонился к самому её уху и, не узнавая собственного голоса, со змеиным присвистом прошептал, отчётливо и веско выговаривая каждое слово.
– Слушай меня внимательно. Это не ограбление и не изнасилование. С тобой ничего не случится, если не будешь дергаться. Не будь дурой. Малейший звук– и я стреляю. Тебе понятно?
Она едва условно кивнула и, удовлетворенный этим, я продолжил.
– Смотри, я тебя предупредил. Всё зависит от тебя. Я не причиню тебе вреда, если ты всё сделаешь правильно. Ты живёшь в этом доме?
Девчонка снова утвердительно кивнула. Я быстро спросил.
– Кто-нибудь есть в квартире?
Она явно замешкалась с ответом, и мне пришлось резко ткнуть пистолетом ей под рёбра.
– Не вздумай врать. Сделаешь хуже себе. Отвечай быстро, дома кто-нибудь есть?
Девушка поспешно мотнула головой, и я понял, что она не обманывает.
– Хорошо. Сейчас мы пойдём к тебе в гости. Очень тебя прошу, не дёргайся. Какой этаж? Первый? Нет? Второй? Хорошо. Идём потихоньку. Медленно, спокойно. Помни про пистолет.
Нервы мои звенели натянутыми струнами, и тридцать две ступени на второй этаж показались мне нескончаемо лестницей на эшафот, ведущей во мрак и неизвестность. Вселенная словно сжалась до размеров этого грязного тёмного подъезда и в ней не осталось ничего, кроме шарканья шагов, сдерживаемого дыхания и волн страха, разливавшихся вокруг нашего странного тандема. Наконец мы остановились возле обитой коричневым дерматином высокой двери, на которой криво висел алюминиевый номерок «17».
– Здесь? Открывай, только медленно, без резких движений.
Девушка осторожно достала из кармана ключи и, не сразу попав в замочную скважину сильно дрожащей рукой, открыла дверь. Вдруг этажом выше послышался громкий щёлчок замка, прозвучавший пистолетным выстрелом, и звонкий детский голос крикнул кому-то.
– Мамочка, я пошла! Закрой за мной дверь!
В ту же секунду, почти не замахиваясь, я сильно ударил девчонку по шее рукояткой тяжёлой «тэтэшки» и, подхватив разом обмякшее тело, втащил его в квартиру, одновременно толчком ноги захлопнув дверь. Опустив на пол свою пленницу, я одним прыжком пересёк прихожую, ворвался в единственной комнату и, окинув её взглядом, убедился, что в ней никого нет. Тут же метнулся на кухню, держа пистолет, как какой-нибудь спецагент из американского фильма. Там тоже никого не оказалось. Испытав страшное облегчение на грани истерики, я бессильно сполз по стене на пол, чувствуя, как сильно дрожат ноги, но времени расслабляться не было, и, чуть переведя дух, я вернулся обратно в прихожую. Прижав ухо к двери, я некоторое время прислушивался, но в подъезде стояла полная тишина, успокоившая меня. Повернув замок на два оборота и нажав кнопку блокиратора, чтобы его нельзя было открыть снаружи, я положил «тэтэшку» на подставку для обуви и, найдя какой-то пояс, крепко связал всё ещё находящейся без сознания девчонке руки за спиной. Очки, свалившиеся с её лица, я поднял и, убедившись, что они не разбились, положил рядом с пистолетом. Потом, собравшись с силами, втащил безжизненное тело в комнату, оставив его на полу, прикрытом дешевым синтетическим паласом, а сам рухнул в старое продавленное кресло.